Не выдержав этого взгляда, она отвернулась, от всей души сожалея, что затеяла этот разговор.

– Но неужели вы ни о чем таком не слышали и не представляли себе, что происходит вокруг? – Безупречная вежливость не смогла скрыть раздражения Мерея. – Вы никогда не читаете народные журналы?

– Мадам не одобряет этого, – Элистэ беспокойно поежилась. – Она считает их вульгарными.

– О, она просто оберегает вас, но думаю, что, поддерживая ваше незнание, она сослужит вам дурную службу. Вы не ребенок, и пора открыть вам глаза. Вот, возьмите, Возвышенная дева… – Мерей полез в карман и достал кипу сложенных газетных листков с дешевой печатью на грубой желтоватой бумаге.

Элистэ неохотно взяла их. Ей бросились в глаза три названия: «Собрат», официальный орган Народной Партии экспроприационистов; «Чернильный мешок каракатицы», дерзкий подпольный наследник недавно удушенного «Овода Крысиного квартала» и последнее эссе Шорви Нирьена «Новые тираны». Элистэ на мгновение захотелось вернуть их Мерею назад, но любопытство одержало верх, и она быстро спрятала газеты в маленькую шкатулку со швейными принадлежностями, стоявшую позади кресла.

– Прочтите это, Возвышенная дева, – настойчиво сказал Мерей, – и все узнаете. Может быть, тогда вы сможете оценить степень надвигающейся на нас опасности. И тогда, возможно, вам, в отличие от меня, удается убедить вашу бабушку. Заставьте ее понять. Объясните ей, что дорога к безопасности открыта, но так будет не вечно. Скажите ей, что это затянувшееся промедление – чистое безумие. А если она не поверит, то…

– Все еще хотите испортить мне внучку, кавалер? – в дверях стояла Цераленн.

Мерей и Элистэ виновато повернулись в ее сторону. Мерей немедленно вскочил и раскланялся.

– Скорее, все еще хочу убедить ее, в этом признаюсь, графиня. Старый солдатне пренебрегает никакими возможностями.

– Так же поступают и старый мародер, и старый корсар. Знаете ли. Мерей, эта тактика, недостойна вас. Недостойна и бессмысленна, абсолютно бессмысленна.

«Не заметила ли бабушка, как он передал мне газеты?» – подумала Элистэ. По ее лицу ни о чем нельзя было догадаться. Цераленн вошла в гостиную и села. Разговор возобновился, и о промахе кавалера больше не упоминалось.

Позже, гораздо позже, тем же вечером, в уединении своей спальни Элистэ наконец внимательно ознакомилась с приношением Мерея. Содержание листков более или менее подтвердило ее ожидания. Опальный либерал Нирьен теперь критиковал режим экспроприационистов, как раньше бичевал монархию. Много ли пользы это ему принесет? Человек он конченый, хотя сам, видимо, этого не понимает. «Чернильный мешок» вторил критике Нирьена языком, доступным простым гражданам. «Собрат» – два тонких выпуска – был, разумеется, составлен из статей и эссе, рассчитанных на то, чтобы вызвать возмущение читателей-Возвышенных. Элистэ была напугана и подавлена, что, видимо, и входило в планы кавалера. У этих изданий, впрочем, оказалось одно достоинство: они помогли ей отвлечься от мыслей о хорошенькой легкомысленной Гизин во Шомель, запертой в «Гробнице» – что угодно, только бы не думать об этом…