Так как шел двенадцатый час ночи, свыше двух третей состава Комитета отсутствовало. За ними послали курьеров в разные столичные округа, что потребовало немало времени. В конце концов всех благополучно разыскали и вытащили из постелей, но заседание смогло начаться лишь в час ночи.

Пятнадцать зевающих, сонных и слегка испуганных мужчин расселись за длинным столом в зале заседаний на верхнем этаже Дворца Правосудия. За незашторенными окнами по ту сторону маленького дворика возвышалась темной твердыней «Гробница», чьи камеры, стараниями Комитета, никогда не пустовали. Говорили, что вид «Гробницы» вызывает чисто патриотическое удовлетворение, и теперь у членов Комитета было время от души насладиться им, ибо следующие два часа они просидели за столом в мертвом молчании. Самые смелые уже начали поглядывать на часы. Когда куранты пробили три удара, вошел Уисс Валёр и занял место во главе стола.

Выглядел он ужасно: изможденный, измученный, желтая кожа лица приобрела совсем уже зеленый оттенок. Защитник, казалось, пребывал на грани нервного срыва или истерики, однако каменное его лицо не дрогнуло, когда он с нарочитым спокойствием бросил:

– Вас, конечно, интересует, зачем я вас вызвал?

Никто не ответил, да Уисс, видимо, и не ждал ответа, потому что сразу продолжил:

– Я давно понял, что предательство угнездилось в самом сердце Республики – в Комитете Народного Благоденствия. Среди нас есть изменники, продавшиеся врагам Свободы. Пришло время сорвать с них маску.

Члены Комитета вздрогнули, разом сбросив с себя сонливость.

– Они хитры, решительны, неутомимы и дерзки. Им все удается вопреки усилиям тех, кто заявляет о том, что служит мне, кто клянется мне в верности. – Уисс пригвоздил Пульпа обвиняющим взглядом, но тот и бровью не повел. – Они все отравили своим ядом, они развратили Конституционный Конгресс и просочились в Комитет Народного Благоденствия. В эту самую минуту они здесь, в этой комнате. Они улыбаются, они лгут, они притворяются патриотами и тешат себя надеждой, что провели нас, безмозглых кретинов. Они считают себя неуязвимыми, но они ошибаются – в Республике Вонар каждому врагу народа грозит разоблачение. Мы их всех уничтожим. И приступим к этому прямо сейчас.

Пятнадцать членов Комитета окончательно проснулись, насторожились и перепугались. Комитет так долго служил орудием террора, что они свыклись с мыслью о том, что неприкасаемы и неуязвимы. Предположение, что в их среду затесались предатели, было для них неожиданным и страшным. А существует ли измена на самом деле или она всего лишь плод всевозрастающей мнительности Защитника – это не имело особого значения для тех, кого он прочил в козлы отпущения: обвиненные были заведомо обречены. Но кто именно? И сколько? Все украдкой присматривались друг к другу – вдруг виновные как-то выдадут себя.