Ило подскочил к ним:

– Тетя, с вами все в порядке?

– Я только немного удивлена, Ило, – едва слышно пролепетала она в ответ. – Я, знаешь ли, ждала соблюдения всех формальностей…

Ионфо фыркнул:

– Ей просто нужна чашечка горячего чая, и все. Полагаю, теперь мы можем отправиться домой?

– Кажется, он хотел видеть вас, господин. Меня попросили устроить небольшое собрание в э… Тронном зале – как можно быстрее. – Ило не собирался выдавать точное местонахождение Шанди в такую минуту – особенно после предупреждений дварфа. Насколько он сам мог догадываться, Шанди уже мчался прочь из города, а собрание в покоях Абнилы само по себе было лишь хитрой уловкой, чтобы сбить всех с толку. – Единственная проблема в том… Ого!

В Ротонде стало чуть светлее, когда из восточного входа появилась процессия факельщиков. Тогда глазам собравшихся предстали истинные размеры разрушений, и они были способны шокировать любого, кому дороги предметы старины. Входы в Ротонду, несколько минут назад замаскированные престолами смотрителей, больше не были потайными. Четыре расколотые платформы-возвышения лежали наподобие островов в море мелких обломков камня. Ило заметил, как сверкают некоторые из них в свете факелов, и задался вопросом, сколько же подлинного металла содержал Золотой трон. Да и остальные престолы были богато украшены драгоценными камнями… Кто-нибудь очень скоро позаботится о них.

Строй факельщиков разделился: некоторые остались у выхода, остальные же направились к другим коридорам. Одна из групп приближалась прямо к Ило. Он с неприязнью узнал в ее предводителе легата Угоато из преторианской Гвардии.

Как доверенное лицо самого императора, Ило мог более не опасаться ни единого человека во всем мире, но легат Угоато был единственным исключением. На протяжении всей истории преторианские легаты служили как бы джокерами имперской политики, ибо именно они контролировали дворец. Некоторые из них свергали императоров, и двое даже основали собственные династии. Когда умирает император, первым долгом его преемника было заручиться поддержкой преторианского легата; он делал это, еще не успев поговорить с сенатом, с маршалом имперской армии или даже с чародеями.

Угоато доводился племянником маршалу Итхи и почти наверняка был предан Шанди, или, точнее сказать, подумал Ило, почти наверняка был ему предан до того, как Чародей Расписке разорвал Свод Правил и предсказал революцию. Теперь Ило ничему бы уже не стал удивляться.

Окруженный гвардейцами с факелами, легат вытянулся перед ним и отсалютовал, при полном отсутствии какого-либо выражения на плоском лице. Ило ответил ему тем же, использовав имперские реликвии – их некуда было девать. Если Угоато заметил в этом долю юмора, то его невозмутимости можно было позавидовать.