– Продолжай, – кивнул Хельги.

– Может быть, ей и правда все равно, как тем, в Трегерате. Но вдруг нам не все равно? Откуда ей знать? Вдруг мы коварные и злые и хотим просто отбить добычу у орков, а после станем ее мучить и требовать за нее выкуп? Сейчас ведь всякое возможно!

– Да-а, – задумчиво протянула Меридит. – В словах твоих есть резон. Самитра вела себя странно. Скажем так, несовременно. Может, она просто дура? – В голосе дисы звучала робкая надежда.

– Или бедняжка жила в изоляции от внешнего мира и ничего не знает о войне? Такое случается в монарших семействах Юга, – предположил эльф, сам не веря своим словам. – Такое случалось. Лет триста назад. С тех пор мир успел измениться.

– И между прочим – где орки? Те, что поймали ее, а после упустили? Где погоня? Только не говорите, что они нас не нашли или им надоело за ней бегать, – по-сприггански фыркнул Хельги. – Орки не отпускают пленных. И не упускают.

– Короче, история очень странная, – сделала вывод Энка. – Надо за Самитрой последить. На всякий случай.

Наблюдения пользы не принесли. Ничего сколь-нибудь подозрительного Самитра не совершала. Брела себе под ручку с Рагнаром, болтала не умолкая, глуповато и манерно хихикала.

– Ты неправильно делаешь. Надо следить не днем, а ночью, – посоветовал Хельги сильфиде. – По ночам вершатся черные дела и проявляются злодейские сущности. – Сказал и вздрогнул. В последнее время от слова «сущность» его мутило.

– Сам и следи! – тихо буркнула Энка в ответ. – У них ночью другие дела вершатся, мне интереса нет на такое смотреть. Я не извращенка. Достаточно того, что слушать приходится…

С тех пор как компания покинула Трегерат, наемники в дополнение к защитному кругу установили ночные дежурства. Привлекли Аолена с Орвудом, но людям ничего не сказали – из деликатности. От людей ночью проку мало, они не видят в темноте, а Рагнар (прежний Рагнар) и Ильза наверняка почувствовали бы себя неловко, узнав, что мирно спят всю ночь, когда другим приходится нести караул.

В результате Рагнар и Самитра не подозревали, что отношения их с самого начала были лишены должной интимности. Уши ведь не заткнешь, стоя на посту. Любовники устраивались на ночлег в опасном удалении, прятались за кустами и валунами, но принять во внимание остроту слуха нелюдей они не могли. И те, смущенные, коротали время под аккомпанемент их охов и вздохов.

Итак, наблюдения ничего не дали, а Рагнар между тем продолжал меняться. Из отрешенного он стал раздражительным и резким: все, что отвлекало его от Самитры, воспринимал в штыки, все, что могло не понравиться Самитре, выводило рыцаря из себя. И наконец разразился скандал.