Она протянула к сприггану тонкие руки.

Хельги непроизвольно попятился (странная реакция на красавицу!), свободной от дракона рукой вцепился в сапог Меридит (он оказался под боком) и осведомился не слишком радостно:

– Это в каком смысле – за мной?

– Мне велено проводить тебя в наш Звездный чертог! Демону такой силы и власти, как ты, негоже влачить жалкое существование в худшем из миров, уже ставшем на путь скорой гибели. Мы покорно просим, оставь его, приди к нам, стань нашим повелителем…

Далее последовало красочное описание прелестей жизни, уготованной для Хельги. Меридит всерьез обеспокоилась. Очень уж красива и мила была сияющая дева, а главное – как раз во вкусе Хельги: светловолосая, голубоглазая, северная. Напарник, разумеется, не прельстится безграничной властью и безмятежным спокойствием. Но это могло не относиться к самой красавице. Опасения оказались напрасными.

– Извините, почтенное… почтенная, вы зря побеспокоились. Боюсь, что никак не смогу последовать за вами. – Он заразился высокопарным слогом от искусительницы. – Увы, у меня еще множество дел здесь, и в ближайшие столетия я не смогу быть вам полезен.

Искреннее недоумение отразилось на лице эфирной девы.

– Но почему? Зачем тебе этот мир? Он слишком прост, мелок и ничтожен, он скоро наскучит тебе. Одним мановением руки ты можешь сдвигать горы и осушать океаны, а мыслью управлять всеми живущими в нем тварями. Но ты принимаешь примитивные законы бытия здешних убогих существ как должное, томишься в их узких рамках, терпишь нужду и лишения – к чему?!

Хельги на некоторое время задумался. Чтобы не уронить марку «здешних убогих существ», ему хотелось ответить красиво и философски, но сбивала с мысли шипящая от возмущения Энка.

– Знаете, почтенная, – изрек наконец демон, – вот эти две дамы, – он кивнул на Меридит и Энку, – уже пять лет учатся в Уэллендорфском университете. Они могли бы просто пойти к ректору, приставить ему меч к горлу, и он выписал бы им диплом и печать поставил. Спасибо бы сказал, что жив остался. Вместо этого они и зачеты сдают, и экзамены, терпят нужду и лишения. Короче, полностью принимают уэллендорфские законы. К чему?

Честно говоря, Хельги и сам толком не знал, что хотел этим выразить. Но когда отвечаешь вопросом на вопрос, выглядишь куда глубокомысленнее, чем есть на самом деле. Прием сработал. Эфирная дева сделала для себя какие-то выводы, не иначе как философские. Лицо ее стало печальным, она распрощалась и растаяла, все еще простирая руки к Хельги, будто надеялась увлечь его за собой.