«Возможно, не такой уж и мудрый, – подумал он. – Но хороший человек». И внезапно задумался: а можно ли его самого назвать мудрым или хорошим?

За дверью послышались торопливые шаги, и кто-то постучался к нему.

– Да, в чем дело?

Вошел священник из приюта, открыл было рот, собираясь что-то сказать, но увидел разбросанные повсюду книги.

– В чем дело? – раздраженно повторил Поул.

– Ваша милость, вы хотели знать, когда принц Олио в следующий раз посетит приют. Он сейчас там, лечит одного пациента.

– Какого пациента?

– Юношу, сильно избитого при ограблении два дня назад. Он умирает.

Поул нахмурился. Он не хотел, чтоб в данный момент его беспокоили из-за этого, но знал, что может пройти немало дней или даже недель, пока принц снова наведается в приют.

– Прелат-маг был с ним?

Священник покачал головой.

– Но его высочество сказал, что дождется его, прежде чем начать исцеление. Ваша милость, мне надо возвращаться. Вы пойдете со мной?

– Пойду, – смирился с неизбежным Поул.

Олио стоял над юношей, лежащим без сознания. Ему не верилось, что кто-то мог быть настолько сильно избит и все же оставаться в живых. Нос сломан, под заплывшими глазами синяки, порвана щека, сломана челюсть. Олио поднял одеяло и увидел, что одно ребро натягивает кожу под странным углом. Дышал избитый прерывисто, а это почти наверняка означало, что еще одно ребро проткнуло легкое.

Олио отошел от койки, выглянул в окно. «Давай, Эдейтор, где же ты? Он умирает; ему нужны мы».

Он заметил, как нагрелся прикасавшийся к его коже Ключ Сердца. Вынув Ключ из-под рубашки, он взял его левой рукой и протянул правую к зверски избитому – но убрал ее, не успев коснуться его.

«Подожди прелата, дурак, – велел он себе. – Ты недостаточно силен для этого».

Он снова выглянул в окно. Часть улицы заливала лужа света. Олио увидел сидящего на земле пьяного, с фляжкой вина в одной руке и масляным фонарем в другой. «Если он вскорости не отправится домой, – подумал Олио, – то в его фонаре иссякнет масло, и он нипочем не найдет дороги домой».

Именно это и случилось с данным пациентом, сообразил он. Светильник его жизни догорал, и он настолько углубился в темноту, что не мог найти выхода.