– Но я думал, что вы стремитесь именно к теплу, – сказал Арху. В голосе его (и не без оснований, – подумала Рхиоу) прозвучала растерянность. – И изобилию еды.

Иф умолк и заморгал, словно впервые осознав противоречие в своих словах. Рхиоу следила за ним с тайным удовлетворением: то, о чем говорил, не понимая смысла, Иф, отражало любимую тактику Одинокой Силы, – пообещать виду что-нибудь заманчивое, а потом, добившись собственной цели, отобрать обещанное, лишив попутно вид всего, что он имел. Наконец Иф заговорил снова:

– Такое стремление ведет нас только сейчас; это пережиток прежнего образа жизни. Скоро… когда мы достигнем всей своей мощи, когда мы не будем уже детьми, мы отринем детские желания и займем по праву место властителей мира, шагая от одной реальности к другой, захватывая неправедно обретенные владения других, возвращая себе то, что должно было принадлежать нам с самого начала, если бы история шла по правильному пути. Нам будут светить более жаркие-звезды, чем эта, над нами раскинутся незнакомые небеса, и ночи будут загадочными. Мы оставим позади колыбель нашего народа, но никогда не придем к могиле. Никакой холод не сможет больше заморозить наш дух, никакая ночь не окажется достаточно темной, чтобы скрыть от нас наш путь. Мы выживем.

Опять догмы, – подумала Рхиоу. – Но знает ли он им цену? Сомневаюсь.

– Так кто такой этот твой «Великий»? – спросил Урруах.

– Наш повелитель, – ответил Иф, – тот, кто явился нам в древние времена. Величайший, сильнейший, мудрейший из нас, тот, кто никогда не страдает от холода и голода; тот, кто никогда не умрет.

При этих словах Арху резко повернул голову.

– И он даровал нам шестой коготь, – продолжал Иф, – при помощи которого мы совершаем предначертанные им великие дела. Более того: он послал нам собственный Коготь, свой Шестой Коготь, Хаата-воина, который возвещает нам волю Великого и посвящает нас в его учение. Хаат станет нашим спасителем, пророком Великого, он поведет нас к Великой Перемене – на солнечный свет, в битву за теплые миры. Благодать ожидает тех, кто погибнет с ним вместе: они никогда больше не познают холода, вечно станут нежиться в тепле.

– Как вам повезло, – пробормотала Сааш. Рхиоу с усмешкой взглянула на подругу, но тут же повернулась к Ифу и высказала неожиданно возникшую у нее догадку:

– Что-то ты не кажешься особенно счастливым от такой перспективы.

Иф взглянул на нее, и впервые на его морде появилось выражение, в значении которого Рхиоу не сомневалась: удивление и страх.