Толян женился на такой стерве, что через две минуты общения с ней во мне просыпался маньяк-душитель. А мужик живет с ней пятый год и не собирается менять… тестя. У того такие связи, что многое можно простить его дочери.

К счастью, у меня с колдунчиком не такой запущенный случай. Спать с ним мне уж точно не надо. И выслушивать, какой я неудачник и на что способен без чьей-то помощи, – тоже. Такими монологами рыжий нас не балует. А его бредятина о величии и незаменимости одних и тупой покорности других мне, по большому счету, до одного места. А надоест видеть его рожу, так я и отвернуться могу. Как делаю это последние шесть дней. Из восьми нашей совместной поездки.

Если так пойдет дальше, то скоро я стану очень терпеливым мужиком. Ну прям вторым Толяном.

Или наш отряд уменьшится еще на одного человека.

5

Поздно я заявился в этот мир.

Случись это на три сезона раньше – и застал бы очередной Приход. Того самого красного солнца, что светит днем и ночью. А за ним – и нападение Врага. Привычное и неизменное, как похмелье после реального отмечалова. Его уже не в первый раз отбивают Стражи Рубежа. И не первое их поколение погибает на этом самом Рубеже. Да и не последнее. Потому-то у каждого Стража тут больше одной жены и больше одного ребенка должно быть. Чтобы было кому остановить Врага в следующий раз и родить новых Стражей.

Такая вот «веселая» жизнь у людей. И содержательная до охренения: типа живем, чтобы охранять, и охраняем, чтобы жить.

А мужиков в селении я видел мало, потому что их почти не осталось. И часть из них искалечены. Не все в состоянии самостоятельно передвигаться. Но даже однорукий или одноногий Страж – это все равно Страж. И мужик. Хуже, когда в голове не все дома.

Ну с психами тут просто поступают. Продают. Или убивают. Вот если у больного на голову крутой папа или дедушка, а сам он мозгами съехал после битвы с Врагом, тогда он считается раненым и может пожить еще сезон-другой. Но жен такому мужу не полагается. Чтоб не портил породу. Сначала колдун или целитель обычно пытается вернуть несчастному разум, ну а если окажется, что случай безнадежный, то… Продают реже. Чаще убивают. Чтоб не мучился. И других от важных дел не отвлекал. Забот на границе всегда хватает. Было бы кому с ними справляться!

Наш караван первый, что зашел к Стражам после Битвы. Вот Асса и позвали к раненому, одержимому «железнокрылой птицей».

Напомнили мне кой-чего эти «железные» крылья, я и увязался за нашим колдуном. Послушать, посмотреть. А за мной – Крант с Мальком.

Наше рыжее величество важно восседало на носилках. Наверно, паланкин и восемь носильщиков – это много проблем в дороге, вот и обходится он четырьмя. И носилками, само собой! Не пешком же шагать такому мудрому и могучему? Вдруг камни, по которым он пройдет, драгоценными станут. На фига вводить в искушение тех, кто сзади? Пусть в поте лица своего трудятся, а не халявные камни подбирают. И шторы в носилках имеются. Без них никак нельзя! Может, великому о судьбах вселенной подумать приспичит или в носу поковырять захочется? А такие интимные дела лучше без свидетелей делать. Вот и висят шторы на носилках. Знаками какими-то размалеванные. И колокольчики кое-где к ним приделаны. Сразу слышно: важная особа передвигается. Склонитесь и трепещите! И, понятное дело, такой важной особе некогда смотреть по сторонам и замечать тех, кто идет рядом. А вот старший поселка внимание на нас обратил. Не знаю уж, за кого принял и кем посчитал, но гнать в шею не приказал и ворота перед носом не захлопнул. Даже рукой так махнул, типа заходите, раз уж приперлись.