Льешо прикоснулся к разумам людей. Император Шана сидел на боевом коне и командовал армией, сжимая в руке меч. Ушами императора Льешо слышал лошадиный визг, пение стрел, летящих с улгарской стены, и крики своих последователей, когда стрелы находили жертву. Шу-Льешо поднял руку, и сотня лестниц припала к улгарской стене. Шанские солдаты быстро полезли вверх, увертываясь от стрел – их было слишком много для гарнов. Льешо чувствовал страх и решимость солдат – некоторые падали. Льешо спотыкался, ощущая их соприкосновение с землей, и шел дальше. Другие достигали вершины, выставляли мечи против луков и стрел, бесполезных в ближнем бою.

Раньше такого не было – Льешо никогда не чувствовал себя в шкуре своих солдат, только что убитых или кандидатов в мертвецы. Что это – дар самой башни или просто расширилось сознание в преддверии испытания? Душа Шу обратилась в камень, он полностью сосредоточился на стене. Император не покупал в обманном маневре время для Шокара или Льешо жизнями своих людей. Он сражался за взятие стены: если ему помогут изнутри, прекрасно, если нет – его армия все равно справится. Они перелезут через стену или разберут ее на кусочки, превратят в кровавое месиво.

Рядом с Шу смертная богиня войны собирала доклады у гонцов.

Где-то во Дворце Солнца захватчик принял решение. Он не поведет войска за стену к противнику. Стена победит людей или измучает их усталостью, он вовсе не собирался облегчать жизнь врагу. Хозяин обеспечит успех, ему только надо продержаться, пока маг выйдет из башни. Ледяной ужас сжал Льешо в своих объятиях при мысли о мастере Марко, при образе выпотрошенного командира, который не справился с заданием. Он не думал, заставлял себя не думать о капитуляции, о бегстве. Маг узнает, маг накажет за одну мысль о поражении…

Шокар тихо двигался в темноте, короткими движениями направлял половину объединенного войска фибских рекрутов и прирожденных солдат, пустынников Гансау, по тайной лестнице, вырезанной в стене слева от громадных северных ворот. Справа внутрь пробиралась вторая половина армии. Не подозревая о грозящей с тыла опасности, улгарские лучники продолжали стрелять в армию Шу…

Отправив сознание в полет над городом, Льешо обнаружил Хабибу верхом на белой боевой лошади – колдун вел шанские и тинглутские полки к воротам. Вокруг в опасной близости летали стрелы. Одна чуть не проткнула Хабибе сердце, но колдун ее милости вскинул меч в отвращающем жесте, и стрела рассыпалась снопом искр на луку его седла. Хабиба потряс головой, будто оправляясь после удара, затем поднял меч и объявил атаку.