Впереди был не только Храм Луны, но и новая драка с бандой гарнов. Правда, на сей раз Льешо признал стиль боя. Бикси очищал ему путь, во всяком случае пытался. Льешо обогнул противников, получил удар тупым концом копья, тем не менее не остановился, когда звон в ушах слился с пением стали.

Вдруг лунный свет, такой реальный, что его можно было потрогать, расплавленным серебром излился на ступенчатые стены храма. Вид наполнил Льешо такой болью и радостью, что на мгновение он застыл от противоречивых чувств. Здесь жила его мать, здесь она держала его на коленях и пела ему песни. Здесь принимала знать и жрецов с ним на руках. Здесь она умерла, и ее дух до сих пор наполнял храм ее смертью.

На вершине маминой башни к Льешо потянутся два моста из лунного света. Пророчество Менара стучало в голове – два пути. Льешо знал, какой хотел бы выбрать, но также знал, что сегодня пойдет другим. Не к Небесным Вратам, где ждала Великая Богиня, но во Дворец Солнца, где плел ядовитые сети мастер Марко.

Впереди виднелась боковая дверца, через которую Льешо заходил в детстве и в сновидениях. Когда он приблизился, из тени появилась принцесса Пинг в лохмотьях, как и прежде.

– У нас мало времени. Дай руку.

Она протянула маленькую мозолистую ладошку, вглядываясь в глаза Льешо…

– Духи… – начал он, умоляя остаться, позволить ему в одиночестве проделать то, что он делал раньше.

– Поэтому я здесь, – лукаво улыбнулась Пинг. Вечность светилась в ее взгляде. – Времени мало, пойдем!

Пинг взяла Льешо за руку, и он охотно последовал за ней в храм, на лестницу, одержимую печальными духами. На сей раз, когда духи подошли ближе, сестра заговорила с ними, и они умолкли. Только приглушенный шорох – словно невидимая материя скользила по лестнице – сопровождал их в пути. Их не зря преследовали неземные шаги – чем выше они поднимались, тем слышнее становилась поступь призраков.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Вначале от мысли о стольких мертвых фибах за спиной Льешо бросило в дрожь. Но постепенно призрачная компания согрела дух, который свернулся на дне его сердца. Льешо потянулся мыслью к призракам храма, и они прикоснулись к нему, мягко – так послушники целовали одежды жреца, проходящего по улице. Они дарили уют и свою смертную защиту, хотя Льешо знал: призраки не могут выйти за пределы башни.

Он чувствовал рядом сестру, которую нисколько не беспокоили духи, и понимал – Пинг разделяла его легкое отношение к мертвым фибам. Льешо отвел в сторону духов-послушников, пообещав: «Позже», все его мысли были о живых.