Кроваво-красное солнце побледнело, и теперь сияло в поднебесье новенькой золотой монетой. Стоял восхитительный апрель, апрель, который то улыбался, то плакал, и пока Бенджамин добирался от Хоршема до Глинда, его то мочил дождик, то высушивало солнышко. Омытые дождем поля пестрели цветами: анютины глазки, водосбор, золотой дрок и фиалки виднелись повсюду. В любое другое время душа Бенджамина воспарила бы при виде такого великолепия, но сегодня ему было не до красот природы. Когда он ехал лесом, приближаясь к Глинду, то увидел еще одно дурное предзнаменование, прямо перед ним с ветки дуба на землю соскользнул мертвый ястреб. Мутный полуразложившийся глаз смотрел прямо на Бенджамина, перья тоже уже начали гнить. У Бенджамина вырвалось проклятие, и он свернул на тропинку, ведущую к усадьбе.

По-видимому, ястреб еще не успел оказать своего действия, потому что Бенджамину удалось перехватить владельца поместья, который, судя по всему, собирался уехать на несколько дней, в конюшне, когда тот уже взбирался на лошадь.

– В чем дело? – сухо осведомился Роберт Морли.

– Я по поводу Дженны Мист, – без предисловий начал Бенджамин. – Я ее муж. Могу я поговорить с вами наедине?

Отчаяние сделало его резким и немногословным, но Бенджамин увидел, что выражение лица Морли изменилось, и он предложил:

– Давайте лучше войдем в дом.

Бенджамин с несчастным видом поплелся за хозяином. Оказавшись в роскошной библиотеке Глинда, какое-то время он мог думать только о том, что от его грязной одежды несет запахом тюрьмы.

Но, кое-как поборов смущение ради Дженны, он заговорил:

– Вы ведь знаете, что произошло, господин Морли? Что Дебора Мейнард, та, что работала у вас в доме, погибла в Мэгфилде во время пожара? – Бенджамин на всякий случай не стал упоминать о ребенке, чьим отцом предположительно был господин Морли. – Хозяин Мейнард обвинил мою жену в том, что это она посредством колдовства вызвала пожар, и теперь ее содержат в Хоршемской тюрьме в ожидании суда.

– Да, все это мне известно, – кивнул Роберт, но Бенджамин заметил, что при упоминании имени Ричарда на лице хозяина дома промелькнуло какое-то странное выражение.

Бенджамин тотчас же интуитивно догадался о связи между нападением неизвестного на Ричарда Мейнарда, в результате которого тот, как говорили, стал инвалидом, и Робертом Морли. Поставив все на карту, Мист осмелился сказать.

– По вашему взгляду, сэр, я понял, что вы не любите Мейнарда.

– Не люблю – слишком сильное слово, – ответил Роберт, наливая два стакана вина и протягивая один из них Бенджамину. – Презираю – так будет правильнее.