– М-м, да… Да, конечно. Его раны благополучно зажили.

– Потрясающе! – продолжал Николас, надеясь выудить из доктора дополнительные сведения. – Но странное дело, коль скоро он не разбойник с Пенни-Бридж, а я безоговорочно верю мисс Тревор, что это не он, то за что же на него так взъелся Кит Джарвис?

Джон Лэнгхем пришел в еще большее замешательство.

– Кто знает? Может быть, женщина?

Николас медленно наклонил голову.

– Возможно.

Аромат цветов подсказал ему, что к ним подошла Генриетта, и лейтенант Грей, сияя, повернулся к ней. Именно в этот момент он понял, что уже никогда не будет таким, как прежде, что он, наконец, полюбил. И что на его долю выпало не спокойное нежное чувство, не обычная привязанность, постепенно перерастающая в нечто большее, – нет, уделом Николаса Грея должна была стать огромная, внезапная страсть, бесконечное томление, всепоглощающее пламя, заставляющее полностью посвятить себя служению любимому человеку.

– Мисс Тревор, – вымолвил он, удивляясь тому, что еще может говорить.

– Лейтенант Грей. – Генриетта сделала реверанс. – Как поживали с тех пор, как я в последний раз была в Мэйфилду?

– Благодарю вас, неплохо. Но меня тоже здесь не было.

– Вот как?

– Я уезжал по делам. А вы как проводили время?

– Была дома с матерью, сестрами и братом. Занималась рукоделием, гуляла по парку.

На щеках показались ямочки.

– Какая мирная, идиллическая картина.

Генриетта вздохнула.

– Это и в самом деле так. Но иногда мне кажется, лейтенант Грей, что покой – это еще не вес. Я часто думаю о том, как интересно было бы родиться мужчиной и жить насыщенной, полной приключений жизнью.

Он улыбнулся, немного удивленный ее словами.

– Очень трудно представить вас мужчиной, мисс Тревор.

Генриетта серьезно взглянула на него.