Когда все кончилось, когда прекратились эти опустошающие, острые, волшебные ощущения, они сели, прислонившись к стволу дерева. Джейкоб спокойно курил свою трубку, а Генриетта любовалась им, переплетая его пальцы со своими и прислушиваясь к стуку его сердца.

– Это всегда так? – вдруг спросила она. – У всех?

– Нет, – ответил Джейкоб, серьезно глядя на нес. – Это может быть самым убогим и жалким на свете переживанием.

– Не могу в это поверить.

Джейкоб повернул к себе ее лицо, ласково приподняв пальцами подбородок.

– Тем не менее, уверяю тебя, что это правда. Но не будем больше об этом говорить. Лучше передай мне предупреждение Грея. Я должен уехать отсюда?

– Да. Он уверен, что, пока ты здесь, тебе угрожает смертельная опасность. – Она с интересом взглянула на Чаллиса. – Скажи, Джейкоб, пока ты жил у мистера Лэнгхема, он не пробовал погружать тебя в прошлое?

Чаллис насторожился.

– Он велел мне никому не говорить об этом.

– Можешь смело говорить, потому что со мной он пытался проделать то же самое, только ничего не получилось.

– Не получилось?

– Да. Ничего не произошло. Я просто лежала на кушетке и дремала, а потом проснулась. А с тобой что-нибудь происходило?

– О да, – медленно ответил Чаллис. – Очень многое.

– Ты мне расскажешь?

– Как-нибудь в другой раз, – тихо ответил он. – Сейчас не время. Скажи, ты не возненавидела меня за то, что случилось между нами?

– Как же я могла тебя возненавидеть, – просто ответила она, – если я все время чувствовала, что это то, чего я ждала всю жизнь.

Чаллис бросил на нее долгий и очень странный взгляд. Его губы дрогнули, когда он признался.

– И я тоже.

Николас Грей опустил глаза под испытующим взглядом лейтенанта Джекилла, в тысячный раз по жалев о том, что связался с этими охотниками за наградами.