– Вы никогда не покинете нас, правда? – сказала она и умчалась.

– Никогда, – прошептал Николас, глядя ей вслед.

В тот час, когда им следовало бы сесть за обеденный стол, лейтенант Джекилл и Джон Роджерс с огромным удовлетворением наблюдали, как за Китом Джарвисом захлопнулись ворота Хоршемской тюрьмы.

– Наконец-то, – сказал Роджерс, потирая руки.

– Наконец-то, – эхом отозвался Джекилл. – Но впереди еще много работы. Предлагаю безотлагательно вернуться в Мэйфилд.

– Возможно, птички уже упорхнули из гнезда.

– Сомневаюсь. Зная, что за его голову назначена награда, Чаллис будет остерегаться разъезжать при дневном свете. Я думаю, они отложат побег до вечера.

Роджерс выпятил губы.

– А что вы думаете по поводу россказней мамаши Пирс о какой-то женщине?

– Не знаю. Она клянется, что ночь или две назад к Чаллису приходила женщина, которую знает Грей. Подозрительно, не так ли?

– Чертовски подозрительно, – согласился Роджерс, – могу сказать только одно.

– Что именно?

– Если они повесили себе на шею женщину, она их и потопит.

Расхохотавшись, ретивые охотники за наградами снова взобрались на коней.

– Прямиком в Коггин-Милл? – спросил Роджерс. – Или сначала заедем в «Казармы»?

– В Коггин-Милл. Окружим дом, как и в случае с младшим Джарвисом – но на сей раз будем стрелять насмерть.

– Вы думаете, мы должны убить Чаллиса?

– В объявлении говорится «живым или мертвым», мой дорогой Джон. На мой взгляд, никаких других пояснений не требуется.

Джекилл повернулся к отряду утомленных гренадеров.