– Провидению не нравится… моя любовь к чужому гемоглобину, – хрипло сказал Семироль.

Он стоял, тяжело навалившись на свою палку. Вода заливала его туфли.

Ирена молчала.

Упырь-адвокат удивительно быстро приспособился к чужому мироощущению. Вот, оказывается, каково это – искать и находить причину всех событий в личном послужном списке, в блокноте Провидения…

– Моя доля тоже есть, – неожиданно сказал Рек, а он молчал так долго, что Ирена боялась забыть его голос. – Я тоже… на мне кровь людей из-под Высокой Крыши. На мне обман…

– Я не исповедник, – сухо сообщил Семироль. По счастью, Рек его не понял.

Вода прибывала. От стен то и дело отслаивались куски слежавшейся глины, обрушивались, порождая воронки; огонек фонаря, в целях экономии прикрученный до минимума, не рассеивал тьму – наоборот, нагнетал панику…

– Где-то я это уже видел, – с отвращением сказал Семироль. – Какой-то фильм… Вы не помните, Ирена?

Она с удивлением поняла, что да, помнит. Тоннель, испуганные обреченные люди, прибывающая вода… Супермен, явившийся на помощь…

Если даже они с Семиролем говорят о разных фильмах – суть не меняется. Картинка, уже виденная однажды, пусть мельком, в кино, страничка, прочитанная в забытой книжке… МОДЕЛЬ, сотканная из лоскутков вторичной информации. Мозаика, игра…

Вода прибывала.

– Идемте-ка отсюда, – сухо сказал Семироль. – У нас есть еще сухие места и некоторый запас времени…

Говорят, паразитка-медведка, бич огородников, роет свои ходы как раз с учетом затопления. Волнообразно. Глубокие участки чередуются с подъемами, и даже если огородник вздумает залить в нору раствор мыльного порошка с керосином – медведка отсидится на незатопляемой «горке» и не станет хлебать отраву…

Пещера не имела преимуществ медведкиной норы. Вода свободно растекалась по галереям; видимо, сотрясение от взрыва нарушило хрупкий порядок земляных пластов, и речка, давно дожидавшаяся выгодного момента, не преминула сломать равновесие. Скоро чье-то плодородное поле неожиданно обрушится само в себя, на месте пашни будет овраг, а невезучее крестьянское семейство станет наниматься к соседям или вообще пойдет по миру…

Ирена тряхнула головой.

Нет. Логика – не та. Все случившееся определено человеческими грехами; Рек врал, нанимаясь в «приют для убогих», и применял насилие, спасая Ирену от людей в черном. Семироль – ясное дело, сосал человеческую кровь. Крестьяне, те, чье поле скоро обрушится, тоже в чем-то провинились…

А может, наверху не пашня вовсе, а пустырь?..

Хорошо-хорошо, а в чем провинилась она? То есть, конечно, наивно считать ее безгрешной, но вот тяжелый, явный грех, приведший ее на грань гибели…