Мать опять залилась слезами. Я постоял немного в гостиной с опущенной под бременем вины и невеселых мыслей головой, потом пробормотал: «Прощайте…» – и поднялся к себе в комнату. Мать кинулась было следом, но отец удержал ее: «Пусть идет».

Мне еще нужно было переодеться и взять сменное белье в дорогу. Пока набивал рубахами вещмешок, на квартальной колокольне пять раз пробил колокол, время поджимало. С минуты на минуту за мной должна была заехать моя нанимательница. На этом настояла сама Ильяланна: «Не собираюсь ждать на пристани, гадая, сумел ли ты закончить объяснения с родными, – заявила она. – К тому же путь до порта вдоль городской стены не многим длиннее дороги через Старый город».

Одежда была собрана, оставалось только вооружиться.

Михал караулил меня в коридоре, соединявшем мастерскую с жилой частью дома.

– Ты что творишь? – заступая мне дорогу, зло зашептал он. – Чего добиваешься? Хочешь свести отца в могилу? Знаешь, что здесь было после твоего последнего исчезновения, что он пережил? Что мы все пережили? Я не хотел говорить, чтобы мастер не расстроился. Думал, ты взялся за ум. А ты снова!..

– Снова – что? – спросил я, хотя прекрасно понял, на что намекает бывший приятель. Его попытка образумить меня забавляла и раздражала. Вообще-то прежде я не раз вправлял мозги более молодому и порывистому Михалу, когда тот сдуру влипал в какую-нибудь историю. А теперь, выходит, мы поменялись ролями.

– Собираешься сбежать! Послушай, я не позволю, господин Ардес мне как отец, я не дам тебе доконать его своими выходками!

– Рад, что ты будешь рядом с ним, когда я… уйду, – искренне заверил я. За тот недолгий срок, что мы не виделись, мой товарищ успел повзрослеть и посерьезнеть. Надеюсь, он будет опорой для моих родителей, когда меня не станет. – Позаботься об отце и маме в мое отсутствие. Они тоже любят тебя как родного.

Я собирался обойти Михала, но он неожиданно ухватил меня за грудки:

– Ты никуда не пойдешь! – Его голос готов был сорваться. – Я не пущу…

Без особых усилий я разжал вцепившиеся в куртку пальцы. Михал пробовал воспротивиться, но безуспешно – он был крепким парнем, но ему не довелось с мое поработать молотобойцем, да и переход через Гномьи Горы не прошел даром. Поняв, что не сумеет со мной справиться, Михал постарался смерить меня презрительным взглядом, но вид у него все равно вышел не злой, а скорее обиженный. Я с неожиданной болью и ревностью подумал, что он будет моим родителям хорошим сыном.

– Позаботься о них, – еще раз попросил я и легонько оттолкнул его, направляясь в лавку.