— Так Блуза повысили?

— Да. Фракк говорит, что для женщин вы отлично справились.

— Да уж, — сказала Полли. — Неплохо. Для женщин.

— Генерал сказал… — де Словв заглянул в блокнот, — что вы — цвет женщин Борогравии. Не хотите ли прокомментировать?

Вид у него был невинный, так что, возможно, де Словв действительно не понимал, какая яростная перепалка идет в голове Полли. «Вы — цвет женщин Борогравии. Мы гордимся вами». Эти слова преграждали путь, препровождали в специально отведенное место, поглаживали по головке и дарили на прощание конфетку. С другой стороны, надо же с чего-то начинать…

— Очень любезно с его стороны, — сказала Полли. — Но мы просто хотим закончить свое дело и вернуться домой. Как и все солдаты… — Она ненадолго задумалась и добавила: — А еще — горячего сладкого чая.

К ее удивлению, де Словв это записал.

— Последний вопрос, мисс. Как по-вашему, изменился бы мир, если бы в армию принимали больше женщин? — спросил он, улыбаясь. Наверное, вопрос был шуточный.

— Лучше спросите у генерала Фракка, — посоветовала Полли.

И хотела бы я видеть в эту минуту ее лицо…

— Да, но у вас-то есть свое мнение, мисс?

— Капрал.

— Извините. Капрал. Итак?..

Карандаш завис над бумагой. Это была ось, вокруг которой вращался мир. Де Словв записывал то, что слышал, а потом новости распространялись повсюду. Карандаш, возможно, слабее меча, зато печатный станок тяжелее осадного орудия. Несколько слов способны изменить все…

— Ну… — сказала Полли. — Я…

У дальних ворот началась какая-то суматоха. Показались несколько всадников. Должно быть, их ожидали, потому что во двор поспешно сбегались злобенские офицеры.

— Я вижу, князь вернулся, — произнес де Словв. — Полагаю, он будет не в восторге от перемирия. Ему навстречу послали верховых.

— Он может как-нибудь повлиять на исход переговоров?

Де Словв пожал плечами:

— Вряд ли. Он оставил здесь старших офицеров.