– Нет, мне не нужно было провожать их. Сорго очень слабый человек, – чувствовалось, что объяснения порядком надоели эвероноту и он старается отделаться самыми скупыми словами.

– Не понял, – к стыду своему был вынужден сознаться Эгин.

– Тут нечего понимать. Он слабый. В его голове любой может распоряжаться так же лихо, как в своем огороде, – вежливо и терпеливо пояснил Авелир, превозмогая усталость, боль и, быть может, легкое раздражение.

– И ты распоряжался в его голове как в огороде?

– Он просто говорил с ним, минуя уши. Он заставлял его действовать так, как требуется, не присутствуя с ним рядом, – взял на себя труд давать объяснения гнорр. – Тогда он отправил его прочь, внушив ему путь, а теперь позвал его сюда «стальным словом Урайна».

– Ну, – протянул Эгин, – теперь действительно все понятно.

В тот момент он чувствовал себя безнадежно, непроходимо невежественным. К счастью, за дверью послышались голоса, среди которых выделялось чистое сопрано Лормы и гортанный говор Снаха.

x 5 x

– Здравствуйте, милостивые гиазиры, гиазир Авелир, и господин Йен тоже, – Лорма была бойкой и, главное, вежливой девочкой.

– Почтение вам, о доблестные мужи, – Сорго был все тем же, каким его успел узнать Эгин за три недели мира на Медовом Берегу – напыщенным, рассеянным и мрачноватым.

– Надеюсь, у вас достанет сил на то, чтобы развлечь нас разговором перед тем, как отправиться ко сну? – благосклонно начал Авелир, не то передразнивающий выспренного Сорго, не то невольно подсевший на обстоятельный тон древней поэзии.

– О да, хотя, признаюсь, их, то есть сил, немного, – откликнулся Сорго, имевший крайне поношенный или даже потасканный вид. Кстати, Лорма выглядела куда как более жизнерадостно. Румяные, пышные щеки, белозубая улыбочка, сладкие, алые губы. «Небось, любились там „в укрытии“ с утра до вечера и с вечера до утра», – незлобиво и в общем-то без ревности подумал Эгин.

– Можете звать меня Эгином, – вставил он, ибо ему отчего-то показалось, что если Лорма еще раз назовет его гиазиром тайным советником, то его нефигурально вытошнит.

– Угу, – хором ответили Лорма и Сорго.

– А меня – Квадратной Шкуркой, – отозвался из своего плохо освещенного угла Лагха с серьезнейшим выражением лица.

Лорма и Сорго перепуганно закивали.

Эгин не сдержался и прыснул со смеху.

x 6 x

– Вы ведь любитель изящных искусств, не так ли, Сорго? – спросил Авелир.

– О да… Я – да, любитель, – задрав глаза в небо, отвечал Сорго. – Правда, пока мы были в этой, в этой унизительной землянке, я, простите, не сочинил ни одной оды.