– Убийцы! Ироды! Будьте прокляты!

– Суди нас теперь по нашим делам, – сказал тот же хриплый голос.

Иеронимус покачал головой.

– Пусть судит вас Тот, Кто превыше меня, – сказал он.

– Всех нас, не разбирая, бросили в одну могилу, – жалобно проговорила какая-то женщина.

– Ни одной молитвы не прочитали над нами, – добавила другая.

– Все мы попадем в ад, – заключила третья. – А я каждое воскресенье ходила в церковь – и все без толку из-за проклятых ландскнехтов.

– Потому что их капеллан тоже был убит.

– Сунулся грабить, а я пальнул ему прямо в харю, – похвалился низкий мужской голос. – Я был булочником, но мог за себя постоять. Скажите, господин, теперь я проклят, как все эти убийцы?

– Раскаяние убивает грех, – ответил Иеронимус, – исповедь выносит его из дома, а епитимья погребает.

Булочник шумно вздохнул.

– Они выбросили своего капеллана в ров вместе с его библией, облатками и распятием.

– Капеллан наемников – такой же проклятый Богом еретик, как они сами, – осуждающе произнесла женщина, которая каждое воскресенье ходила в церковь.

Иеронимус уселся поудобнее на мягкой земле, склонил голову набок.

Солнце уже высоко стояло над горизонтом. День был серый, и облака обещали скорый дождь.

– Я хочу говорить с капелланом, – сказал, наконец, Иеронимус.

Юноша сокрушенно отозвался:

– Я недостойный пастырь.

– Сейчас ты делаешь для своей паствы все, что в твоих силах, – возразил Иеронимус.

– Не таков я был при жизни.