– Пусть войдет, и горе тебе, если твое любопытство окажется длиннее твоего разума.
Евнух тенью скользнул за порог, и в комнату вступил высокий старик с непокрытой головой[96], чьи седины соперничали белизной с одеянием.
– Приветствую тебя, почтеннейший, – в голосе Усмана не было и намека на прежние лень и высокомерие.
– Да продлит Баадук дни повелителя. Ты звал, и я пришел.
– Абуна, твоя мудрость может сравниться лишь с твоей смелостью. Ты знаешь, зачем я оторвал тебя от созерцания звезд?
– Проследить путь мысли калифа труднее, чем след рыбы в воде и птицы в небе, я могу лишь догадываться. Лев Атэва хочет знать о волках Арции.
– Ты не ошибся. Но я хочу большего. Я хуже тебя понимаю язык звезд и не столь хорошо помню слова древних, но во мне течет кровь Майхуба. Будет то, что будет, но я должен знать, мой ли сын протянет руку названному «Последним из Королей»?
– Мой мозг и мое сердце открыты для повелителя, и он видит, что я не могу сказать больше, чем скажу. Звезды лишь предполагают, но не приказывают, и судьба каждого человека подобна дикой кобылице, иного она несет, не разбирая дороги, иному покоряется… Небо и земля ополчились на тех, в ком течет кровь сгинувшего дея[97] Арраджа. Каждый новый день бросает горсть песка во вьюки верблюдов их судьбы. Мне не дано знать, дойдет ли их караван до благодатного оазиса или последний дромадер упадет со сломанным хребтом, придавив собой наездника. Звезды сулят владыкам Севера войны, предательства, распри и ненависть. Нет испытания и искушения, которое бы отвратило от них свое мерзкое лицо, но и их звезды стоят высоко.
– Значит, – перебил ученого калиф, – их бой не безнадежен?
– Победа над своей бедой предвещает победу над всеми бедами, – склонил голову старый астролог.
Темно-синее небо с острыми стальными звездами, тяжелый снег внизу… Он сам не знал, зачем поднялся на башню. Внизу пировали гости, им было весело. Какое там весело, они были просто в восторге. Каждый по-своему, но в восторге. Этьен своего добился. Он умрет или тестем короля, или дедом. Рауль с Леоном… Ну, у братцев все просто. Отец всегда прав, а если отец не прав, тогда прав Шарль Тагэре. Теперь же, когда они со Старым Медведем перестали спорить, его сыновья пребывают в состоянии любви ко всему сущему и полном душевном согласии. Мунтские гости счастливы, потому что в гостях у самого регента и наследника, а местные нобили рады, что он не променял их на столичных хлыщей. Кажется, он угодил всем, аж противно… Интересно, видны ли из Фей-Вэйи звезды? То есть не из Фей-Вэйи, а из кельи Солы. Может быть, она тоже смотрит на небо, хотя вряд ли… Сейчас ей не до небес, ежегодный съезд сестринства, а Сола состоит при особе свихнувшейся Виргинии. Пока капустницы не разлетятся, ей и вздохнуть некогда будет.