– Мы поедем вместе. Как в Кагету… Завтра. Сегодня и впрямь не успеть. Надо Дракко перековать и вообще…

Про «вообще» Матильда спрашивать не стала. «Вообще» хлопало длинными ресницами в соседней комнате и не замечало своего счастья. Потому что видело лишь несчастье, и несчастьем этим был Альдо.

Твою кавалерию, пороть дуру некому! А еще гоганни. Одни разговоры, что рыжие своего не упустят! Хотя сама она еще дурей Мэллицы была, Альдо хоть не слизняк, как Анэсти…

Матильда сунула Эпинэ опустевший кубок, который тот честно наполнил.

– Ладно, утро вечера мудренее.

А всего мудренее ночь. Если у них сладится, он не уедет. Дед дедом, но когда это дедов предпочитали возлюбленным? Подпоить их обоих, что ли? Не поможет! Если мужчина пялится на красотку, как на святую, пои не пои – толку как от мерина. А влюбленная девчонка того хуже, в чистом поле сосну не заметит, не то что парня.

– Матильда, – Робер поднялся с кубком в руке. – Я хочу выпить за тебя!.. Ты столько… Я тебе жизнью обязан…

Чушь какая! Это она ему обязана последним счастьем в своей жизни.

– Вот-вот, сейчас считаться будем! А за меня пить не дам, не дело! Пить, так за тебя! Твою кавалерию, только попробуй шею сломать, пристрелю!

3

«Альдо, я получил письмо от матери. Теперь я понял, почему не поехал с тобой и Ричардом и почему последнее время мне было не по себе. Умирает мой дед, и я должен ехать к нему, это мой долг. Существует поверье, что глава Великого Дома не может уйти, не благословив наследника, не знаю, так ли это, но для того, чтобы дед ушел с миром, он должен меня увидеть. Я понимаю, что мой отъезд меняет твои планы, но иначе я поступить не могу. Если судьбе будет угодно сохранить меня и на этот раз, я вернусь весной. Это не так уж и плохо – я узнаю дорогу, расспрошу знающих людей, договорюсь с контрабандистами. Один человек легко пройдет незамеченным там, где отряду из семерых пришлось бы драться, а нам нужна тайна.