Слабых и усомнившихся… Умирающий с голоду, да просто умирающий примет любую помощь. Или почти любую… Мать у постели больного ребенка будет слабой и усомнившейся. Приговоренный к казни будет слабым и усомнившимся. Да появись здесь Повелитель Кошек, Катарина Ариго повисла бы у него на шее не хуже, чем у Алвы, и Луиза Арамона ее бы не осудила.

В прихожей послышались стук и шаги, но королева и не подумала оглянуться. Катарина Ариго сидела у стола, подпирая рукой подбородок, и, казалось, была полностью поглощена откровениями святого Симона. Она не повернула головы даже тогда, когда в комнату ввалились мужчины в черно-белом. Леонард Манрик! Собственной персоной, с ним двое секретарей, четверо хуриев и несколько гвардейцев.

Чтица вздрогнула и замолчала, испуганно глядя на рыжего теперь уже маршала. Тот поклонился.

– Добрый вечер, ваше величество. Простите, что отрываю от столь благочестивого занятия.

Катарина Ариго чуть шевельнула рукой, прерывая дурацкие излияния.

– Я слабая женщина, сударь, и не могу помешать вам и вашим спутникам войти.

– Ваше величество, я буду краток. Мне известно, что вы ночью написали четыре письма. Я доподлинно знаю, что эти письма при вас, и прошу их показать.

– Вы делаете успехи, маршал. Из вас получился отменный тюремщик.

– Благодарю, ваше величество. Покажите письма. Если они не несут в себе ничего предосудительного, я распоряжусь незамедлительно доставить их адресатам.

Закатные твари, какие у всех рожи, в гробу и то веселее.

– Благодарю за заботу, но я не писала никаких писем.

– Ваше величество, не следует скрывать то, что скрыть невозможно. Ночью вы зажигали свечи, а в вашем бюваре недостает четырех листов.

– Вот как? – приподняла бровь королева. – После того как вы пересчитали мои сорочки и чулки, вы взялись за листы бумаги. Если бы вы не были тюремщиком, маршал Манрик, вам следовало бы стать лавочником или ростовщиком. Подсчеты у вас в крови, так же как у Алва и Савиньяков – война.

– Я исполняю свой долг перед моим государем. – Лицо Манрика начало багроветь. – И я не уйду, пока не получу то, за чем пришел. Отдайте мне письма, или я буду вынужден прибегнуть к обыску.

– Вы намерены превратиться в уборщика? – пожала плечами Катарина Ариго. – Что ж, приступайте. Не сомневаюсь, вы не забудете получить плату за поденную работу. Селина, дитя мое, смени графиню Рокслей.