Повелитель Молний указал на обитые алым бархатом кресла у окна, с трудом сдержал накатившую зевоту и обреченно спросил:

– Капитан, вы хотите сказать что-то важное?

– Монсеньор, гарнизон Эпинэ счастлив, что вы вернулись. Теперь мы победим!

Ну и уверенность, не хуже чем у достославных, но гоганы хотя бы торговать умеют. Иноходец с тоской взглянул на исполненное уверенности круглое лицо.

– Победим? – только бы не уснуть посреди неизбежной речи. – Кого вы имеете в виду?

– Олларов, – отрезал Карваль. – Мы готовы. Ждали только вас, но не надеялись, что вы приедете так быстро.

– Меня?! – вот теперь Робер не только проснулся, но и обалдел. – Так это вам я обязан приглашением? Вам не кажется, что подделывать чужие письма недостойно, особенно если это письмо матери к сыну?

– Монсеньор, – кажется, теперь черед капитана падать в обморок, во всяком случае, бедняга побледнел как полотно. – Это не так! Мы б никогда не осмелились!.. Я…

– Хорошо. – В любом случае с письмом следует разобраться, и чем скорее, тем лучше. – О чем вы мне писали, если писали, кто повез письмо, когда это было?

И без того сросшиеся брови Никола превратились в сплошную черту.

– Монсеньор… Это было за неделю до кончины его светлости. Письмо я помню. Не наизусть, конечно, но помню. Я сам его писал под диктовку монсеньора.

– Чего хотел дед?

Капитан сжал и разжал кулаки, особой сообразительностью он явно не страдал.

– Говорите, капитан. Я приказываю.

– Монсеньор… Его светлость был человеком резким.

– Я знаю, – еще бы он не знал. Резкий – самое малое и самое лестное, что можно сказать про Гийома Эпинэ. – Оставьте извинения, капитан. Письмо пропало, и я должен знать его содержание. И не пытайтесь ничего смягчить. Вы поняли?

– Так точно! – Карваль посмотрел сюзерену в глаза. – Его светлость писал, что вы – его последний внук и долг повелевает вам поднять знамя Эпинэ и очистить свой дом от олларского мусора. Он приказывал вам немедленно вернуться. Его светлость надеялся дожить до того дня, когда вы швырнете к его ногам черно-белые тряпки. А если бы вы отказались приехать и остались, простите, под чужой юбкой, его светлость обещал вас проклясть.

Подробности гонец должен был передать на словах. Его светлость перечел письмо, я его запечатал и вызвал гонца. Моего брата. Его светлость пожелал сам дать ему наставления.

– Я не видел вашего брата.

– Монсеньор, Аннибал не подменял письма!