– Я понимаю, что вы не имеете особого желания говорить, – Ойген Райнштайнер отхлебнул своей настойки, – тогда буду говорить я. Я хочу, чтобы вы понимали мою позицию.
Бергер уставился на Робера, и тот устало кивнул. Пусть говорит, о чем хочет.
– Я видел прошлой зимой генерала Вейзеля, он состоит в родстве с моей матерью, урожденной фок Ротшпейер. Господин генерал любезно рассказал мне о кагетской военной кампании. Это было произведение искусства.
С точки зрения Райнштайнера, безусловно, но Робер никогда не забудет заляпанную грязью глыбу и торчащие из-под нее женские ноги, лохмотья и цепь.
– Я преклоняюсь перед военным гением маршала Алвы, – сообщил барон Райнштайнер, – но я не доверяю тому, что он говорит. Рокэ Алва обманывает всех. И тех, кто ищет в нем все известные церкви грехи и пороки, и тех, кто на него молится. Первый маршал Талига совершенно вменяем и ничего не делает зря. Он отпустил вас, вызвав тем самым цепь событий. Одно из них – ваше возвращение в неблагонадежную провинцию.
– Вы можете мне не верить, барон, но я не сторонник восстания.
– Отчего же, – какие у Ойгена холодные глаза, еще холодней, чем у Придда. – Я готов поверить, что вы не имеете дурных намерений, но ваше присутствие в Эпинэ весьма нежелательно. Более того, хотите вы или нет, вы подталкиваете противников его величества к действиям.
Барон прав, он заложник покойного деда, потому его и выманили в Талиг.
– Я был вызван подложным письмом.
Зачем он это сказал? Это похоже на попытку оправдаться, но ему оправдания не нужны, да и не помогут они. Робер Эпинэ – мятежник, скрывающийся от правосудия, да и обвинения, выдвинутые Адгемаром, никто не отменял. Равно как и его признания.
– Насколько я понял, вы приехали утром? – Ойген был по-прежнему невозмутим. – Ваше здоровье, герцог.
– Вы полагаете, оно мне понадобится?
– Есть вещи, которые нужны всем и всегда. Я был бы благодарен вам за рассказ о том, как вы оказались в Эпинэ. Насколько я понял, вы прибыли один.
Попробовать соврать, чтоб ему поверили, или сказать правду, чтоб не поверили наверняка?
– Я выехал в… – как же в Бергмарке называют Золотую Ночь? – Меня проводила Осенняя Охота, барон. Я встретил ее в Алатских горах.
– И на рассвете она рассыпались желтыми листьями?
– Увы…
– Я и не думал, что вы назовете тех, кто вам помогал. Более того, не уверен, хочу ли я это знать.
Белокурый барон не верит в Осенних Всадников, и его можно понять. Робер и сам не верил в то, что с ним случилось.