– Что же ты собираешься делать?

– Молиться, о том, чтобы это побоище поскорее закончилось. И еще о том, Арабелла, чтобы ты оказалась права, Джоселин поскорее вернулся и снял с меня всякую ответственность за Сабину.

– Бедняжка Мирод, – сказала Николь, погруженная в свои мысли, – твоя жизнь была совсем не из легких все то время, пока ты исполняла роль матери.

И без того невыразительное лицо золовки сделалось еще более непроницаемым:

– Это был мой долг.

– Да, но чего это тебе стоило? Неужели тебе не хотелось самой выйти замуж и родить ребенка?

Мирод села напротив нее и глотнула портвейна:

– Видит Бог, ты совершенно права. Один раз я была влюблена и хотела выйти замуж за одного очень благородного человека, хотя мой старший брат, герцог Эйвон, считал, что он недостоин меня.

– Почему?

– Потому что он был всего лишь сыном местного помещика. Хотя времена браков между людьми только одного сословия уже давно прошли, даже среди аристократической верхушки я успела испытать на себе всю их жестокость.

Николь стало очень интересно, она снова наполнила стакан Мирод и спросила:

– Но теперь-то все изменилось?

– Официально молодые люди должны спрашивать благословения у родителей перед тем как жениться или выйти замуж, но теперь, во всяком случае, так было до войны, дети получили возможность быть гораздо более самостоятельными в выборе супругов, даже среди аристократов.

– Ты хочешь сказать, что сейчас для того, чтобы жениться на ком хочешь, достаточно быть здоровым и способным вести половую жизнь?

– Боюсь, что сейчас наступают именно такие времена.

– А война все изменит еще больше, – задумчиво произнесла Николь. – Войны всегда все меняют.

Мирод удивленно посмотрела на нее:

– А ты действительно очень умна для своих лет, дорогая. Совсем неудивительно, что Джоселин так тебя любил.

– Любит, – поправила ее Николь, – он не погиб, Мирод. Я это точно знаю.

– Но откуда?