– Из-за Сабины?

– Да, иногда я очень за нее беспокоюсь, – продолжала говорить Мирод, низко наклонившись к Николь, чтобы никто не мог их подслушать.

– Но почему?

– В семье ее матери не все было благополучно. Мы узнали об этом слишком поздно, когда они уже были женаты. Так вот, брат жены Джоселина забил свою жену до смерти, и его отец сам отдал его под стражу.

– Боже мой!

Мирод заговорила еще тише:

– Я была рада, когда умерла Катерина, прости Господи. У нее была дурная кровь, и я не хотела, чтобы от нее осталось потомство.

– Но Сабина?

– Она дикая, взбалмошная, у нее часто меняется настроение, но она не сумасшедшая.

– Ты уверена?

– Настолько, насколько это возможно.

– А Джоселин знает об этом?

– Нет. И не узнает, покуда я жива. Самое лучшее, что для нее можно сделать, это выдать замуж за человека, у которого была бы железная воля. И чем скорее, тем лучше.

– Но на это нет никаких шансов из-за войны?

– Все оставшиеся молодые люди или слишком больны, или совсем глупы. Так что пока не кончится война, Сабина останется под этой крышей.

– Тогда будем надеяться, что ее отец скоро вернется. Я уверена, что Джоселин сможет приструнить ее и выдать замуж.

Мирод покачала головой:

– Боюсь, что он слишком идет у нее на поводу. Но теперь, когда появилась ты, я верю, что все должно измениться. Он не захочет больше потакать ее диким выходкам и капризам.

– Мне кажется, она сама так думает, – задумчиво произнесла Николь.

Говоря это, она почувствовала нечто странное, как будто сзади кто-то положил ей на спину ледяную руку, заставив вздрогнуть от неожиданности и страха.