– Не бойтесь, князь, потрогайте.

Хорт окс Тамай несмело коснулся второй, поддельной пряди. Она несла След Овель. Ее ― и ничей больше. О Шилол!

– Поэтому я называю себя гнорром, князь, ― с достоинством заметил Лагха, сердце которого бешено клотилось, но речь была уверенной и неспешной. ― Я могу в одно неделимое мгновение времени изменить шелк, сделав его прядью волос Овель. И тот мерзавец, который засел в Своде Равновесия, назвавшись гнор-ром, тоже это может. Да и ты сам, пожалуй, смог бы, князь, ибо для человека, направляющего пути фигур лама, это немногим труднее, чем поставить «башню» из пяти «шипастых окуней» на «доме мурены».

Прежде чем Сиятельный князь успел что-либо ответить, офицер, доставивший прядь на пристань, выкрикнул:

– Не верьте ему, князь! Я лично вел дело Овель, и я…

Офицер не договорил, потому что веер, мгновенно растерявший все перья и преобразившийся в стилет, вонзился ему в горло.

Лагха Коалара сорвал свой шлем и отшвырнул его в сторону. Он ожидал смерти в любое мгновение.

– Князь! Ваши люди не должны стрелять! ― в голосе Лагхи смешались в удивительное варево предостерегающий выкрик, властный приказ, отчаянная мольба.

Тело офицера упало прямо под ноги Сиятельному князю, но Хорт не видел его. Перед его глазами билось огненными пиявками только одно слово: «Стрелять! Стрелять! Стрелять!» Сегодня утром новый гнорр дал ему этот шлем, сказав, что он сделает его неуязвимым на переговорах, сказав, что он поможет ему во всем. В этом проклятом шлеме все время гудела голова и чесалась плешь. А теперь шлем приказывал Сиятельному князю отдать самоубийственный приказ. Приказывал волею Норо окс Шина, который находился в двух лигах от них, на вершине раскрывшегося купола Свода Равновесия. Но что-то в глубине сознания Сиятельного князя все еще противилось этому страшному приказу, противилось вопреки магическому искусству Норо, и это «что-то» передалось ему от истинной пряди волос Овель, которую он действительно любил. Этого Норо учесть никак не мог, ибо отраженные лишены любви так же, как простые смертные ― представлений о хум-меровых безднах и неисповедимых путях Великой Ма-1ери Тайа-Ароан.

Лагха Коалара понял, что Хорт окс Тамай сейчас не слышит его, что Сиятельный князь вошел в странный столбняк сродни тому, в который входят сильные, когда используют отводящую магию. И тогда Лагха Коалара обнял Сиятельного князя, как блудный сын ― строгого, но любящего отца.

Знак, поданный гнорром, был понят на кораблях «Голубого Лосося». Тотчас же в воду полетело оружие, стрелки с удовольствием опустили натянутые луки, вверх поползли штандарты рода Тамаев. На кораблях Флота Открытого Моря, на крышах домов, в рядах княжеской гвардии взирали на это представление настороженно, но не без одобрения. Если что ― можно будет перебить этих безумцев совершенно безнаказанно. Если что? ― никто не знал, ибо гнорр и князь продолжали стоять совершенно неподвижно, Лагха обнимал Хорта, прижавшись губами к срезу его шлема близ ухн, и никто не слышал его шепота, никто не видел, чтобы Сиятельный князь подавал хоть какие признаки ЖИЗНИ.