Я замерла растопорщенная, как кошка, Илиодор оглядел меня неприязненно и, прежде чем отвернуться, буркнул:

– Рот закрой, а то ворона влетит, – и пошел себе.

Я догнала и виновато пошла рядом. То, что творилось вокруг меня, угнетало, но всего больше – обиженное молчание златоградца. Я подергала его за рукав, виновато поинтересовавшись:

– Это я тебя?

– Нет, знаешь ли, огнивом баловался, люблю на природе пошалить.

– Мужчина должен быть благороден, – укорила я его, – и все прощать даме.

Он хмыкнул по-бабулиному:

– А у меня еще прощалка не отросла как следует.

И тут, прямо из ниоткуда, на него прыгнул волк. Желтые зубы вцепились в ключицу, от удара жилистого тела Илиодор ухнул на спину, сразу уйдя с головой в топь. Зверь плясал на нем, терзая слишком плотный кафтан, золоченые пуговицы сыпались дождем, скрипели, не желая поддаваться зубам хищника, галуны. С перепугу я не нашла ничего лучшего, как ухватить за верхушку почти упавшую гнилую березку, которая давно уже сдалась и не цеплялась за болотину корнями, и с хеканием, как Митяй на празднике, когда дерутся стенка на стенку, ударила волка по хребту.

Гнилая береза рассыпалась трухой, Илиодора согнуло пополам, он сначала открыл рот, потом беззвучно выдохнул и какое-то время сидел, созерцая болотные красоты, а я стояла ошеломленная отсутствием всякого волка.

– Нет, ну-у… – Он задумчиво поводил в воздухе руками, потом заинтересованно спросил: – А у вас нет никаких ритуалов по приношению чернокнижников в жертву? Или это личное отношение?

– Прости, – прошептала я.

– Ну хоть бы поцеловала, что ли, – шмыгнул он носом, подставляя грязную щеку.

– В другой раз, – вильнула я, отодвигаясь на шаг.

– Значит, в жертву, – понимающе кивнул Илиодор, а я скуксилась:

– Ну потерпи, маленько уж осталось.

– Да я сам вижу, что «маленько», – отряхнул он штаны, гордо глядя вдаль и выражая всем своим видом превосходство чернокнижников над ведьмами. Как бы мы ни глумились, их не сломить.

– Может, мне глаза закрыть? – предложила я. – Никакая гадость мерещиться и не будет.

– Вообще-то страх живет в голове и сердце, так что идеальный вариант – это голову тебе оторвать и распотрошить, как лягушку.

– А мы еще и полдороги не прошли, – вздохнула я, оглядываясь вокруг.