2

2

Оказалось, что жизнь до объявления войны и жизнь после объявления войны – примерно одно и то же. По крайней мере, поначалу. Бесконечные выпуски новостей по телевизору и бойцы из службы безопасности Гарджели, уставившиеся в эти телевизоры. Пустые улицы и ощущение тьмы, сгущающейся над Лионеей. Вселённая телевидением уверенность, что за пределами Лионеи мир в данный момент рушится, погребая под своими обломками людей и вампиров, гномов и двуликих…

И если при всем при этом дети ночи решили свести кое-какие личные счеты, назвав это священной войной, – флаг им в руки.

– И осиновый кол им между ребер, – бормотал Иннокентий. – Обычно это помогает.

Настя слегка толкнула его в грудь, и бессмертный повалился затылком в подушки.

– Слегка не в себе, – пояснила Настя Роберту Смайли, который стоял перед ней с чем-то вроде военного вещмешка.

– Еще раз примите мои извинения, – сказал Смайли и спрятал улыбку в уголках рта. – Между прочим, король почувствовал себя гораздо лучше, после того как врезал нашему бессмертному другу. Обрел уверенность. У него появился аппетит.

– Деспот и тиран, – пробормотал Иннокентий, не открывая глаз. – Монархия – отстой…

– Не в себе, – повторила Настя.

– Очевидно, – согласился Смайли. – Но ты должна признать, что он повел себя несколько неприлично…

– Король?

– Нет, Иннокентий. Только что вампиры объявили нам войну, это был драматический момент для короля и для всех нас. Так что этот смех…

– Это просто нервы. У бессмертных они тоже имеются.

– Но король воспринял это как насмешку, как личное оскорбление…

– Ага, – согласилась Настя. – Некоторые от нервного напряжения заходятся в идиотском смехе, другие от нервного напряжения бьют этим некоторым морду. Все понятно.

– А как ты справляешься с нервным напряжением?

– Ем, – коротко ответила Настя. – А ты?

– Пью.

– Интересный способ. Нам с тобой надо будет как-нибудь собраться и… Это что еще за…?