Лорд Сепулкрейв, испытывая сильную неловкость, шагнул вперед. Глаза присутствующих были устремлены на него. Барквентин задумчиво поглаживал бороду. Он постарался на славу. Скелет отца пришлось собирать буквально по косточкам. Чтобы при переносе на кладбище скелет Саурдаста не рассыпался, кости связали шелковыми шнурками, после чего подобрали такое облачение для гроба, чтобы скелет утопал в бесчисленных складках шелка, скрывая перевязи.

Дрожащими руками герцог кое-как пристроил телячий череп на положенное место и отступил назад, чувствуя, будто с его плеч свалилась гора.

К гробу подошел Барквентин и бросил оценивающий взгляд на работу лорда: череп идеально лежал на предназначенном месте и, обвитый лентой, будто укутанный в чепчик, и в самом деле сильно смахивал на человеческий. Лучи заходящего солнца падали на лакированную поверхность черепа, отчего та матово поблескивала.

Лорд Сепулкрейв остановившимися глазами смотрел на гроб. Ему вдруг захотелось поскорее закончить похороны, бывшие лишним напоминанием о перенесенной трагедии. Но герцог не чувствовал себя господином на этой церемонии – во-первых, Барквентин хоронит отца, а во-вторых, он же – новый хранитель традиций и распорядитель обрядов. Так что…

Между тем сам Барквентин величественно поманил к себе двух могильщиков в черных атласных сюртуках:

– Начинайте!

Могильщики неторопливо накрыли гроб крышкой и мерно застучали молотками, вколачивая положенное число гвоздей.

Фуксия стояла рядом с матерью. Как и положено, обе были закутаны в просторные траурные туники густо-лилового цвета. Фуксия вдруг поймала себя на мысли, что ненавидит старость со всеми ее атрибутами. Старость ассоциировалась у нее с этим… как его… Девочка напряглась, вспоминая слово, постоянно произносимое Стирпайком при любой встрече. Наконец юная герцогиня вспомнила слово – авторитет. В это понятие бывший поваренок вкладывал все: начиная от власти и кончая старостью. Он то и дело проклинал и развенчивал авторитет, считая его одним из источников зла на свете. Фуксия рассеянно посмотрела на собравшихся. Однообразные постные лица… Происходящее казалось девочке кошмаром. Фуксия скосила взгляд в сторону матери – леди Гертруда безучастно смотрела вдаль поверх голов собравшихся по другую сторону могилы. По губам отца блуждала слабая улыбка – в ней была непонятная безысходность, отчаяние. Девочка была готова поклясться, что прежде не видела на лице отца столь глубокого отчаяния. Юная герцогиня поднесла к лицу ладони – все как чужое. Происходящее казалось сном. А может, это и в самом деле сон? Тогда нужно поскорее проснуться, выпить, как обычно, чашку горячего молока со сдобной булочкой и бежать на прогулку. Девочка опустила руки. Неожиданно глаза ее уперлись в стоявшего по ту сторону могилы Стирпайка. Бывший поваренок сложил руки на животе, лицо у него было постное-постное… Что ж, приличие обязывает. Уловив взгляд девочки, Стирпайк заговорщически подмигнул. Фуксия сделал ответный жест рукой – впрочем, ничего не значащий. Девочка думала – хорошо еще, что она здесь не одна.