Гописса не был великим мыслителем, но и он понял, что они с Зелгом говорят о разных вещах. Он замолчал, осмысливая вышеописанную беседу.

— Куда она подевалась? — терпеливо повторил герцог.

— Умерла.

— Когда? — вскричал бедный некромант, не веря своим ушам.

— Да уж полвека тому.

— Не может быть, — твердо сказал Зелг.

— Почему? — заинтересовался Гописса.

— Вы только что сказали, что она вчера появилась в наших краях.

— Не говорил.

— Нет, говорили.

— Не мог я такое брякнуть.

— Но сказали же!

— О бабке?!

— О минотаврихе!

— Она у меня чистокровная человечица! — вскричал удивленный трактирщик. — Ну, было там чуток гоблинской крови, чего греха таить, пращуры блудили понемногу, но о минотаврах разговора нет и быть не может!

— То есть как — не может! — взвыл Зелг. — Юная особа, в доспехах, минотавриха, ну? Вспомнили?

— Что ж я — совсем беспамятный? — обиделся Гописса. — Так бы сразу и сказали, милорд, а то толкуете незнамо о чем. Сия особа спросила сидру и пончиков, по рецепту той самой бабки моей…

Герцог крепко зажмурился.

— …скушала три порции, радуя персонал здоровым аппетитом, а после обратилась с прочувствованной речью к дамам Анарлет, Таризан и Барте, и как раз по поводу милорда Топотана.

— Они подрались? — тихо спросил герцог, выглядывая из окна, словно ожидал обнаружить там дымящиеся руины.