Хельги разозлился. Отрезал, оскалившись по-сприггански:

– С демонами не пью! Только ем! – Временами на него находило желание говорить гадости.

Кальдориан намек понял, впал в панику и заметался по пентаграмме в поисках несуществующего выхода.

– Сгинь! – махнул рукой Гастон Шин.

Демон исчез.

– Ничтожество! – прошептал юный маг с отвращением. – Силы Стихий, какое ничтожество! Почему именно ему, а не более достойному достался великий дар бессмертия?!

– Удивительно! – вторил ему эльф. – Кальдорианцы – одна из самых аскетичных, мрачных и закрытых сект! Кто бы мог подумать, что божеством их является столь разнузданный и невоздержанный субъект?!

– Наверное, с течением столетий он остепенится, – предположила Энка. – Так бывает. В ханжество чаще всего впадают именно те, кто особенно грешил в молодости.

– Какая же у него молодость? – удивился Эдуард. – Ему лет сорок, не меньше!

– Что такое сорок лет для бессмертного демона? Раннее детство!

Хельги недовольно поморщился. По логике сильфиды получалось, что он в свои «двадцать с лишним» и вовсе несмышленый младенец. Хотел возразить, но промолчал, решив не заострять внимания на этом щекотливом вопросе. Потому что сильфида обязательно придумает в ответ какую-нибудь гадость.

– Ну что? Эксперименты на сегодня закончены? Можем идти дальше? – осведомился гном.

А дальше был Кансалон.

Средневековый, он оказался ничуть не меньше современного. Напротив, именно на эти годы пришелся пик его процветания.

К городским воротам, окованным сияющей на зимнем солнце бронзой, вела отличная, мощенная камнем дорога. Стены городских укреплений были новыми, и дома были новыми – много богатых каменных домов. Стены их украшала цветная мозаика – желтые львы на синем фоне, хищные птицы, затейливые южные узоры…

Почти ничего из этого великолепия не сохранилось до наших дней. Время, и особенно войны, не пощадили хрупкую красоту. Осыпались цветные плитки, остались скучные, грязно-желтые стены и бесконечные неопрятные торговые ряды…

Но так будет спустя многие столетия. А в ту далекую эпоху город еще не успел превратиться в рынок, а роскошные дворцы, сады и фонтаны уступить место лавкам и лабазам.

И кроме почтенных представителей торгового сословия обитали здесь знатные горожане, богатые вельможи, бравые военные, хитроумные маги и колдуны.

И среди них некто Зебет Аб-Хакал. Хотя в народе его чаще называли «Тот, чье имя произносят тихо». Потому что был он знатным горожанином, богатым вельможей и, что самое главное, еще и могучим магом. Из тех, что черпают силу свою в черных книгах и еще более опасных источниках.