– А чем вы здесь вообще занимаетесь? – спросила Саня.
– Кто чем, – охотно отозвалась вязальщица. – В основном сейчас идёт всяческая стройка. Ой, да завтра сама узнаешь. Ну и на то, чтобы всё это обеспечить, – она показала подбородком на унитазы, – тоже сил потрачено о-ёй сколько. Было же почти пустое место…
– Кирилич молодец, – сказала вторая. – Если бы не он, сидели бы сейчас в говне по уши.
– Кирилич? – спросила Саня. – Он какой? Я его видела?
– Не могла ты его видеть, он сейчас на юге, с земельной колонией разбирается. Полковник он, помощником каким-то был у начальника здешнего воинского. Когда всё началось – сумел голову сохранить…
– Иван Мефидиевич, – с уважением произнесла вязальщица. – Видный такой.
Глава десятая
Глава десятая
Алексей обошёл со всех сторон выделенную ему машину, попинал колёса. Это был ободранный, но вполне крепкий армейский вездеход с пулемётом наверху и огнемётом сзади. Тяжёлого катка перед машиной не предусматривалось, а супротив тварей, прогрызающих в дорогах "волчьи ямы", имелось другое устройство: прикрученные к бортам длинные трубы, выступающие вперёд метров на пять и метра на полтора назад. Машине предоставлялась возможность проваливаться под асфальт, но не до конца. Потом её следовало вытаскивать лебёдкой…
Он проверил и лебёдку. Трос был новенький, в смазке, без ржавчины и лопнувших проволочек. Мотор тянул отлично.
Помимо него и Сани, в экспедицию вошли ещё двое: узколицый, с чуть косящими глазами и беспричинно резкими движениями мужчина лет сорока пяти по имени Любомир, и мрачный подросток Витя, коренастый, большерукий, прыщавый. Оба пришли и попросились сами, но если от Любомира исходила какая-то вибрирующая жажда деятельности, то Витя был непроницаем, и Алексей подумал, не приставлен ли он к ним для близкого наблюдения. Что ж, здешнее многобитое начальство можно было понять…
Имея дело с ежечасно грозящей всем смертью, смертью не простой, а вычурной и изощрённой, оно быстро научилось постоянной необидной, не унижающей подозрительности. Алексей успел почувствовать уважение к тем людям, которые сумели в состоянии крайнего смятения достаточно разумно и прочно устроить эту временную жизнь, закрепиться – и дать надежду многим, очень многим. Другое дело, что из-за совсем других событий, происходящих не здесь, все они оставались обречёнными…
Чудом было уже то, что ворвавшаяся в этот мир (видимо, по возникшим в структуре Кузни трещинам) полуразумная хищная живность не пошла дальше, а остановилась на каком-то очень условном рубеже, то ли чего-то выжидая, то ли переваривая уже проглоченное. Алексей, помня, какой удар по мозгам он получил, пытаясь проникнуть в мысли чёрной обезьяны, предполагал, что все вторженцы представляют собой некий единый интеллект, равно как рой или муравейник. Ведя поиск в этом направлении, можно будет подготовить и контрудар… Он оборвал себя. Бесполезные мечтания. Всё в руках Астерия.