– Ребята, – сказала она, не оборачиваясь. Голос у неё задрожал. – Кажется, наши… бегут. Вон, далеко.

Братья вскочили. Наши не могли бежать. Это было что-то другое, девчонка не поняла.

Он не сразу увидели то, на что смотрела Живана.

Справа, в полуверсте, где ещё полчаса назад стоял над рекой частокол, зияла дыра. И из этой дыры, из клубящейся не то пыли, не то дыма – выходили и как-то сразу оказывались в строю чужие воины, и вокруг них зияло пустое пространство. И только потом стало видно, что пространство это усеяно телами…

Венедим прекрасно понимал, что таким боем по-настоящему управлять невозможно. Крайны на этот раз сумели оторвать и отбросить остатки его тысячи от частокола, выгнать на открытое пространство. Но и здесь мелиорцы продолжали лишь пятиться, соблюдая какое-то подобие порядка. Рядом с Венедимом, по правую руку, бился белоусый стратиот; щит его видом своим напоминал торец колоды, на которой рубят мясо. Тонкая кривая сабля взлетала нечасто, но буквально после каждого взмаха очередной крайн оседал под ноги своим. Его место тут же занимал другой – до следующего взмаха…

По левую руку долго держался мальчишка – из крестьянских детей. Мощное тело атлета и действительно мальчишечье курносое лицо. Он орудовал двулезвийным топором, таким огромным, что Венедим сначала не поверил своим глазам. Однако пудовое это чудовище просто порхало в руках парня, и нипочём ему были всякие там щиты и нагрудники… Парня сразил маленький саптах, выскочивший незаметно откуда-то из-под ног, взмахнувший мечом и пропавший. Топор вдруг упал, парень нагнулся, чтобы его подхватить, но подхватывать было нечем…

Венедим не видел, что с ним стало.

Сменилось ещё несколько воинов, они быстро гибли, или же их оттаскивало, уносило куда-то водоворотом схватки. Иногда теснота была такая, что вдавленные друг в друга враги не могли ничего друг другу сделать, разве что кусаться. Невозможно было даже вытащить из-за пояса или голенища короткий нож.

Потом – как-то сама собой толпа редела, и тогда враги отталкивались на длину клинка…

Щит Венедима расселся пополам, он сбросил его обломки и теперь защищался только мечом. Это требовало утроения внимания, но зато можно было дать отдохнуть правой руке, которая, налившись чугуном, уже переставала слушаться.

Высокий и пузатый крайн в чёрном панцире и тоже без щита, но с двумя мечами, выбрал Венедима себе в поединщики. Он бился неплохо, очень неплохо, но панцирь всё же сковывает движения… Венедим, отступая, заставил его сделать лишний шаг, чуть утратить равновесие – и остриё меча вошло крайну в горло, как раз над вырезом панциря.