– Ну знаешь ли, мать, это уже слишком! – прорычала она, глядя прямо в глаза Ивендель.

– Что такое, моя прекрасная дочь? – безмятежно поинтересовалась Ивендель.

– Я опоздала на эту пирушку всего на час и… и…

– Лакомства уже съедены?

Уэнсомер медленно подошла к Ивендель и остановилась в шаге от нее:

– Он был моим протеже!

– И он оставался девственником. Я была озадачена, когда темный эликсир…

Дверь снова хлопнула. Все обернулись и увидели, как в проеме появились Ларон и Лавенчи, которые вовсе не желали столь явного внимания. Собравшиеся разразились аплодисментами.

– Один чертов час, – выдохнула в ярости Уэнсомер. – Вы должны были сделать учетную запись.

– О нет, – поспешил ответить регистратор. – Записи ведет ректор Ивендель.

– Тогда она не была ректором, – уточнил писец.

– Это было в ванной комнате.

– Воспользоваться преимуществом вновь посвященного.

– Вы должны сделать запись.

– В таком случае тридцать один десять.

– Нет, тридцать один двенадцать, за год до рождения…

Голос оборвался. Глаза Уэнсомер сузились. 3113 – это был год ее рождения.

– Те, кто не извлекает уроков из истории, дорого платит, – заявила Ивендель.

– Чума на вас на всех! – рявкнула Уэнсомер.

– Только потому, что некоторые из нас не выплескивают все страсти открыто, не считай, прекрасная дочь, что они лишены чувств. Почему кузнец берет все клещами? Горячее железо или холодное, выглядит оно одинаково.