– И когда ты взорвешься, что случится дальше? – спросила Уэнсомер у светящейся фигуры. – Ты заберешь меня с собой? Ну что же, если девочка-магический страж могла смотреть в лицо смерти, смогу и я.

Дождь усилился и стал холоднее, вода у берега опять студила ноги. Уэнсомер провела в море слишком долгое время. Нестабильность истукана нарастала, он начал мерцать и менять окраску. Что же произойдет, когда, наконец, нарушится слияние чужеродных сущностей? Возможно, это будет коллапс, высвобождающий чудовищные потоки эфирной энергии. Но какой силы? Уэнсомер хотела бы знать ответ. Судя по прежним проявлениям Серебряной смерти, масштабы могут быть невероятными.

Уэнсомер понимала, что надо уносить ноги, хотя надежды на спасение были призрачными. Внезапно она заметила какое-то движение в воде, неподалеку от светящейся фигуры. Еще одна лодка, коррак, с единственным гребцом. Уэнсомер распрямилась, с грустью чувствуя, как мало в ней осталось энергии. Тело колдуньи едва прикрывали обрывки костюма, но в правой руке был зажат боевой топор Ферана. Всего-то дел – убить гребца и захвати его лодку. Всего-то! После этого ей придется на веслах пересечь гавань, полную больших и малых судов, в сплошном тумане, затем пробраться в город, где никто не отменял комендантский час, пройти по улицам практически обнаженной… Куда? Виллу могут сторожить морские пехотинцы…

– Уэнсомер? – раздался знакомый, ломкий голос подростка.

– Ларон! – воскликнула колдунья, испытывая колоссальное облегчение.

Она бросилась к его лодке по мелководью, а он уже спрыгнул через борт. В руке Уэнсомер по-прежнему сжимала топор, хотя раскрыла объятия навстречу спасителю. Она рванулась к нему так резко, что он буквально врезался лицом в ее грудь.

– Мы были правы, Серебряная смерть попала в ловушку и разрушается, – бормотала она, всхлипывая от радости и усталости одновременно. – Мы убили Ферана, мы с Девять. Я перерубила ему шею… почти.

– Девять? Ты?

– Я надела на нее Серебряную смерть. Теперь она нестабильна. Твоя лодка, мы должны спасаться…

Уэнсомер перевела дыхание, пытаясь подобрать слова, способные выразить ее благодарность. Он и сам несколько дней назад произносил нечто подобное. Теперь пришел ее черед. Низкорослый, щуплый, прыщавый, но именно он стал ее спасителем. Она не успела открыть рот. Юноша внезапно опустился перед ней на колено и взял за руку:

– Мне не хочется признавать это, но ты стала моим отважным и благородным защитником, – заявил он.

Уэнсомер вырвала руку и отступила на шаг.

– Эй, я собирался поцеловать твою руку, – возмутился Ларон, вставая.