Мокриц поежился. Он не раз оказывался вблизи топки, когда ее открывали кочегары, и жарило там, как в бане, но если в ответственный момент оказаться ближе, чем положено, то неминуемо поджаришься сам.

Остаток путешествия (уже после того, как вагоны сцепили обратно) проходил безрадостно как для победителей, так и для выживших гномов, с ужасом ожидавших предстоящего разговора с Дежурным по Доске, который, поговаривали, мог сделать так, чтобы ни тебя, ни твоей семьи будто и не существовало на свете. Сотрет, как мел с доски.

А потом Железная Ласточка поцеловала буфер на конечной станции в Здеце, и первым на спешно возведенный перрон сошел Рыс Рыссон. Его приветствовал большой и крайне взбудораженный пухлый человек, у которого буквально на лбу было написано слово «бургомистр». Бургомистр жутко потел – на толстяках всегда испарины не меньше, чем на паровозах. Он преклонил колено перед королем, что было внушительным достижением, учитывая его, откровенно говоря, шарообразную форму.

– Добро пожаловать домой, ваше высочество, – сказал он, отдуваясь. – Жители Здеца всегда гордились хорошими взаимоотношениями с вашими земляками, и я от души надеюсь, что и впредь мы будем оставаться в согласии.

Он выпалил это приветствие скороговоркой, и Мокриц услышал в его голосе мольбу: «Пожалуйста, не трогайте нас, мы порядочные люди и всегда признавали право вашего величества на Каменную Лепешку». И молчаливая приписка: «Пожалуйста, не трогайте нас, и главное, не нарушайте устоявшиеся экономические отношения. Пожалуйста. Пожалуйста?»

Рыс пожал протянутую вспотевшую ладонь и сказал:

– Я ужасно сожалею, что наши недавние разногласия доставили тебе такие неудобства, Хамфри.

После таких слов бургомистр расплылся в улыбке.

– О, вовсе нет, ваше высочество, ничего страшного. Поначалу досаждало, когда вы… то есть они… начали сносить башни и все такое. Ну, вы сами понимаете, как оно бывает. Вроде как семейная ссора у соседей: понимаешь, что не твое это дело, и остается только заваривать чай да предлагать дружеское плечо и, если надо, бинты с лекарствами. А в следующий раз встречаешься с соседской парой и уже не обращаешь на нее особого внимания, потому что у тебя свои заботы, и назавтра вы снова друзья. К тому же вмешалась ее светлость, и после пары образцово-показательных… В общем, все хорошо, что хорошо кончается, клик-башни снова работают. Она тверда, но справедлива, наша леди Марголотта, и удивительно расторопна.

Потливый Хамфри говорил о самой влиятельной вампирше в мире и прекрасно понимал это, но в то же время ему удалось придать ей облик этакой пожилой дамы, которой достаточно постучать по полу клюкой, чтобы заслужить всеобщее уважение.