Рыся с трудом выпрямилась. Повинуясь её беззвучной команде, поури отхлынули от магической преграды.

– Дочка!..

– Я в порядке, папа. – Даже мысли Рыси, казалось, дрожали от ярости. – Ничего страшного. Вывих. Залечу к вечеру. Даже не болит. Хорошо, что это не магия…

Некромант отлично помнил молнию, едва не лишившую его общества девочки-дракона.

– Мои дорогие, – мягко обратился Салладорец к обожающе глядящим на него птенцам. Несколько человек упали на колени, молитвенно протягивая руки к Тёмному магу. – Вы совершили невозможное. Вы вернули меня в этот мир. Я долго готовил своё возвращение, но планы мертвы без рук, готовых привести их в исполнение. Теперь, когда остались последние шаги к Великой Трансформе, что сделает вас богами, не бойтесь ничего! Я ныне вбираю всех и каждого из вас в себя, и, даже если ваше бренное тело, пока ещё служащее вместилищем поистине бессмертного начала, будет убито, вы не умрёте, подобно всем остальным. Вы останетесь во мне, и я дам вам новую жизнь. Жизнь совершенную, великолепную, такую, какой не наслаждались даже боги древности. Моя дорога ныне лежит на запад, вам же, мои дорогие, надо сделать немногое – нанести последний визит Святой Инквизиции в Аркине. Они слишком долго охотились за вами, причинили слишком много мук. Я не хочу отнимать у вас сладость мести – в человеческих чувствах тоже есть некая приятность, но не жалейте о них, вы станете наслаждаться всем великим совершенством Вселенной в единое мгновение. В Аркин, друзья мои, пусть по его улицам потечёт кровь инквизиторов и святош! Я поделюсь с вами для этого своей силой.

Фесс не мог не заметить, с какой лёгкостью творил заклятья Эвенгар, словно и не чувствуя никакого отката.

Правда, щит Салладорец предусмотрительно не убирал.

И Фесс молча досмотрел действо до конца, видя, как Эвенгар с важным видом воздевал руки, как становились один за другим на колени перед ним его птенцы и как с пальцев чародея всякий раз срывалось нечто вроде тёмной полупрозрачной короны. Корона опускалась на очередную склонённую голову и сотнями коротких извивистых змеек втягивалась в лоб, виски, затылок – «одарённого» встряхивало, словно в корчах, и он поднимался, пошатываясь. Глаза у принявших «посвящение» становились аспидно-чёрными.

Недоумевающие поури толклись за спиной некроманта, рычали и фыркали, требуя крови, но слово Ишхар держало крепко.

Драконице вынужденное бездействие давалось труднее всех. По жемчужной чешуе прокатывалась дрожь, мелко трепетали кончики раскинувшихся крыльев, светящиеся глаза, казалось, справятся сейчас с любой темнотой.