Легкий свист заставил ее вздрогнуть. Пустынные змеи перекликаются подобным свистом – а у Абризы, только что освободившейся из плена Фатимы, не было никакого желания встречаться еще с какой бы то ни было пятнистой змеей.

Абриза постояла, соображая, откуда же ее принесла неведомая сила, и довольно уверенно пошла назад, потому что стоять в пустыне на месте в ожидании рассвета – нелепо. Дождешься, чего доброго, не только свиста змей, но и шума крыльев веселящихся джиннов, и далекого воя хищных гулей.

Если бы Абриза пустилась бегом, то вернулась бы к полю боя так же быстро, как унеслась оттуда. Но она, уверенная, что не выдержит другой такой пробежки, пошла шагом, то и дело останавливаясь и сверяя путь по звездам и луне.

И оказалось, что она пробежала никак не меньше трех фарсангов – расстояние, пройти которое беззаботным шагом, и то было для нее затруднительно.

Когда занялся рассвет, Абриза взобралась на холмик, и оттуда увидела место ночного сражения. Враги, схлестнувшись в ночном мраке, видно, не довели дела до чьей-то победы и разошлись в разные стороны, оставив своих убитых не похороненными. Теперь дело оставалось за пустыней – она должна была когда-нибудь занести их сухим песком и понемногу высушить тела до деревянного стука.

Если кто-то и искал этой ночью пленницу, то он ушел, не найдя ее, и вряд ли собирался вернуться…

И тут Абриза поняла, что среди тех трупов наверняка лежит женщина, похожая на нее, как старшая сестра, и если она не мертва, то умирает! Иначе она бы встала и пошла искать свою вновь обретенную дочь.

В дочери еще не успело созреть никаких чувств, кроме благодарности за освобождение и прекрасное имя. Но и этого было достаточно, чтобы устремиться на поиски.

Абриза обошла все тела, переворачивая каждое вверх лицом, укрывая и укладывая достойно. Ни одной женщины среди них она не увидела.

Куда делась та, что сманила ее с верблюда, накинула ей на шею загадочное ожерелье и приказала бежать, было совершенно непонятно. Матери так не поступают, обиженно подумала Абриза.

Ведь получалось так, что она осталась одна в этой страшной пустыне, не имея пищи и воды, не рассчитывая на помощь, ибо те, кто хотел освободить ее, очевидно, решили, что она опять угодила в плен, а Фатима, скорее всего, уверилась в том, что Абризу у нее отбили, и поехала дальше без нее.

Молодая женщина невольно опустилась на песок и задумалась.

Прежде всего нужно было позаботиться о воде и пище.

Она еще раз обошла убитых, обшаривая тела, потому что кусок ячменной лепешки может лежать и за пазухой. И прежде всего нашла то, что оказалось кстати, – почти выжатый, но все же сохранивший два глотка влаги стебель сахарного тростника. Еще ей достались небольшая торба с вяленым мясом и горсть фисташек, на чем она и прервала поиски, вдруг осознав их нелепость.