Она указала на Гураба Ятрибского, который втолковывал что-то значительное Хабруру ибн Оману, а тот слушал его с почтением, как, впрочем, и аль-Мунзир, и Джеван-курд, и все их люди.

Маймун ибн Дамдам же, сделавшись ростом с человека, принял у Абу-ш-Шамата дитя и, достав из-за спины большое красное яблоко, дал ребенку. Малыш рассмеялся и принялся, балуясь, кусать его как попало, оставляя в плотной кожуре вмятинки от зубов.

Мальчики не сразу осознали эту поразительную новость, а, осознав, шарахнулись от Джейран, заподозрив ее в безумии.

– О звезда, тебя подменили! – первым опомнился Хаусадж.

– Нет, клянусь собаками, я все та же, но настало время сказать правду, – призналась девушка. – Джинны по ошибке принесли меня к вам на озера, а знаки на моей щеке были выжжены для того, чтобы пометить меня, потому что я родилась под Шайтан-звездой. Я все расскажу вам, когда приедут наши братья, ведь они следуют за мной не по небесам, а по земле, верхом на конях, и тогда вы все вместе услышите меня, чтобы уже потом ни у кого не было сомнений, будто я одним сказала одно, а другим – другое!

– Значит, и наша добыча растает, как дым? – испуганно загомонили мальчики. – Значит, наши руки ни до чего не дотянулись?

– Никто не отнимет вашей добычи! – выкрикнул Хашим, и голос его был таков, будто старик собирался расплакаться наподобие голодного младенца. – Ни один тюк не растает и не исчезнет, если только это волнует вас! Радуйтесь вашей добыче, о недостойные лечь под ноги псам, а я… а мне…

Джейран, оттолкнув мальчиков, бросилась к нему, обняла за плечи и повела прочь.

– Что с тобой, о дядюшка? – повторяла она. – Что омрачило тебя? Я никогда не расстанусь с тобой, и ты поселишься со мной в Хире, если захочешь…

– Нет мне нужды в твоей Хире… – бормотал старик. – И нет мне нужды в тебе, о несчастная… Зачем ты сказала все это? Ты словно вынула кости из моей плоти… Нет, клянусь псами, ты лишь испытывала нестойкого в вере! О звезда, это ведь было испытанием для меня и для мальчиков?

Вырвавшись из объятий, он встал перед ней, маленький и взъерошенный, преданно глядя в глаза.

– Нет, о Хашим, – честно сказала девушка. – Я больше не могу вам лгать, как сделала это ради спасения своей жизни. И я все время удивляюсь тому, что ты, разумный человек, мог вообразить, будто я пришла с неба. Одно дело – эти озерные жители, а другое – ты, о Хашим! Сперва я подумала, что ты просто хочешь выручить меня из беды, а теперь, когда сказала тебе правду, уж и не знаю, что думать, клянусь…

Имя Аллаха наконец чуть было не слетело с ее языка.