Хет отвел глаза. Она был сам себе противен. А Сагай уж точно не отстанет. Именно так тренируют ученых в Кеннильяре: заставляют стоять на солнцепеке, споря о чем-то, пока один из спорящих не потеряет сознания. Это здорово похоже на дебаты в Анклаве крисов, если не считать, что дебаты ведутся в тени, так что спор может продолжаться очень долго. На такое дело сейчас у Хета сил не было. Он тяжело вздохнул и сказал:

— Если будет такая возможность, я приеду.

Сагай некоторое время пристально всматривался в его лицо, а потом отвернулся.

— Что ж, будем считать это достаточно твердым обещанием.

Попрощались они только с Рисом, которого уже почти можно было узнать отеки и синяки на лице заметно уменьшились, да еще с его отцом и теткой, которые были бесконечно благодарны за щедрый подарок, хотя и опечалены отъездом соседей. Хет и сам был удивлен, когда ощутил боль расставания. Он не представлял, как прочно врос в этот двор, сколько нитей дружбы возникло в процессе образования оборонительных союзов, в которые постепенно втянулись и он, и другие обитатели двора.

Они не прошли и нескольких шагов по улице, как их догнал старый смотритель фонтана. Его разбудил шум, и он прибежал, чтобы отдать Хету жетоны, которые тот внес как плату за воду вперед. Подумав, Хет попросил смотрителя отдать сдачу старухе, которая жила в подвале соседнего дома, пряла пряжу, зарабатывая тем на жизнь, и всегда задалживала за воду.

Хет подождал, пока они все благополучно не оказались в доках, пока Сагай не уладил какие-то проблемы с начальником каравана, а затем исчез в сутолоке толпы отъезжающих. Он пробрался к своему лучшему наблюдательному пункту на верхнем этаже доков, где можно было сидеть на мраморном цоколе колоссального памятника Первому Электору. Хет пониже натянул капюшон, чтобы его было труднее узнать снизу, и просидел так около часа.

Теперь он стал тем, за кем охотятся торговые инспектора, тем, в чьем молчании был заинтересован больше всего сам Риатен. Мастер-Хранитель видел Сагая лишь один раз — в доме Арад-еделка, и, если Сагай покинет город, Риатен просто вычеркнет его из списка тех, кто должен умолкнуть, Хет единственный, кого он будет искать, и если торговые инспектора могут сбиться со следа, то Хранители — никогда. Доки заполнялись бригадами парофургонов, пассажирами, торговцами вразнос, все орали, все куда-то торопились, выгружали товары из складов к рельсам фургонов или тащили их на улицы, а оттуда грузы отправлялись дальше — по всем ярусам, а в это время полусумасшедшие нищие забрасывали прохожих мольбами о помощи и ругательствами. Наконец над городом взошло солнце, и длинные тени побежали по осыпающимся уровням многоэтажных складов к каменным пирсам и к караванам парофургонов, которые уже выезжали на плоские колеи торговых дорог. Пришло облегчение. Теперь Хет мог беспокоиться только о собственной судьбе.