Находиться за пределами кампуса ей и без того становилось все мучительнее. Снаружи бездомные, а с ними неизбежные и невыносимые запахи, и поломанные машины, и полы, и стулья, которые никто не моет, и куда ни глянь — хаос безалаберного мира. Конечно, «Сфера» старается его упорядочить, много над чем работает, — конечно, проблему бездомных откорректируют или решат, едва закончится игрофикация приюта и в целом жилого фонда, над чем трудятся в «Периоде Нары», — но в безумии за воротами было все страшнее. Прогулки по Сан-Франциско, Окленду, Сан-Хосе, да вообще по любому городу все больше напоминали турпоездку в страны третьего мира — лишняя грязь, лишние раздоры, лишние просчеты и ошибки, и в каждом квартале тысячу проблем можно исправить простейшими алгоритмами, внедрением доступных технологий и участием активных членов цифрового сообщества. Камеру Мэй не выключила.

Доехала меньше чем за два часа, прибыла всего в полночь. После поездки взвинчена — нервы на пределе, сейчас нужно расслабиться и отвлечься. Пошла в ЧК, зная, что там она пригодится, там ее старания будут недвусмысленно и немедленно одобрены. Вошла в корпус, глянула на медленное вращение Колдера, поднялась на лифте, пробежала по мостику и вошла в свой прежний офис.

За столом получила два сообщения от родителей. Оба еще не спят, оба в отчаянии. В ярости. Мэй пересылала им позитивные кваки, сообщения, в которых зрители восхищались ими — пожилой парой, да еще с рассеянным склерозом, но до сих пор сексуально активной. Однако родители не заинтересовались.

«Пожалуйста, перестань, — просили они. — Пожалуйста, больше не надо».

Как и Мерсер, они потребовали, чтоб она перестала с ними общаться иначе, нежели за закрытыми дверями. Мэй внушала им, что они не понимают, куда движется история. Они не слушали. Мэй знала, что в итоге их переубедит, это лишь вопрос времени, для них и для всех, даже для Мерсера. Он и ее родители с опозданием обзавелись компьютерами, с опозданием купили мобильники, повсюду опаздывали. Это смешно, это грустно, это бессмысленно — откладывать неопровержимое настоящее, неизбежное будущее.

Так что Мэй подождет. А пока она открыла канал. Кое у кого нашлись в этот час неотложные вопросы, но к началу рабочего дня всегда скапливались неотвеченные письма, и Мэй решила до прихода нубов подсократить очередь. Может, она всё обработает, всех удивит — пускай явятся к чистому листу, к пустому каналу.

Ответа ждали 188 запросов. Она сделает что сможет. Клиент из Туин-Фоллз хотел сводку по всем другим бизнес-сайтам, которые посещают потребители, заходившие к нему. Мэй с легкостью отыскала данные, переслала ему, и ей мгновенно полегчало. Следующие два — простые шаблонные ответы. Она послала опросники и оба раза получила 100. От одного прилетел встречный опросник; она ответила и закончила за полторы минуты. Следующие два запроса были посложнее, но рейтинг держался на сотне. Шестой еще сложнее, но она ответила, получила 98, послала опросник, дотянула до 100. Клиент рекламировал обогреватели и кондиционеры, жил в Мельбурне; спросил, нельзя ли добавить ее к своей сети профессиональных контактов, и Мэй с готовностью согласилась. Тут-то он и сообразил, что она Мэй.