Она провела в ЧК шесть с лишним часов. Пошла в общагу, и было ей гораздо лучше, гораздо спокойнее, а Фрэнсис уже лежал в постели с планшетом — вставлял свое лицо в любимые фильмы.

— Ты глянь, — сказал он и показал ей фрагмент боевика, где вместо Брюса Уиллиса главным героем стал Фрэнсис Гаравента. Софт практически отлажен, сказал Фрэнсис, даже ребенок разберется. «Сфера» только что купила эту приладу у трех владельцев одного копенгагенского стартапа. — Завтра много чего нового увидишь, — сказал Фрэнсис, и Мэй вспомнила, что завтра просеивают планктон. — Весело будет. Иногда, как ни странно, попадаются удачные идеи. И кстати об удачных идеях…

Тут Фрэнсис притянул ее к себе, и поцеловал, и усадил на себя верхом, и Мэй уже решила, что им наконец предстоит некое подобие настоящего секса, но когда она принялась стаскивать блузку, Фрэнсис крепко зажмурился, дернулся, и стало ясно, что он уже все. Переодевшись и почистив зубы, он попросил Мэй поставить ему оценку, и она поставила ему 100.

* * *

Мэй открыла глаза. 4:17 утра. Фрэнсис лежал к ней спиной, беззвучно спал. Мэй закрыла глаза, но в голове не было ничего — только эти 368 человек, которые — теперь это стало совершенно очевидно — предпочли бы, чтоб Мэй никогда не рождалась. Надо вернуться в ЧК и открыть канал. Она села.

— Что такое? — спросил Фрэнсис.

Она обернулась — он смотрел на нее в упор.

— Ничего. «Демокша» эта. Голосование.

— Ты переживаешь? Да ты что? Несколько сотен человек, подумаешь.

Он потянулся, хотел утешить, погладить ее по спине, но не пожелал двинуться с места; удалось ему в итоге только потереть ей талию.

— Но кто? — спросила Мэй. — Мне теперь придется ходить по кампусу, не зная, кто желает мне смерти.

Фрэнсис тоже сел:

— Ну так ты проверь.

— Что проверить?

— Кто тебе прислал грустный смайлик. Ты где вообще находишься? У нас что — восемнадцатый век? Мы же в «Сфере». Посмотри, кто там такой хмурый.

— Это прозрачно?

Вот дура — нашла о чем спрашивать.

— Хочешь, я посмотрю? — спросил Фрэнсис и тут же взялся что-то листать на планшете. — Вот список. Он открытый — в этом, собственно, суть «Демокши». — Он почитал, сощурился. — А — ну это не удивительно.

— Что? — спросила Мэй. Сердце подпрыгнуло. — Кто?