— Мистер Португалия.

— Алистэр?

У Мэй вскипели мозги.

— Вот мудак, — сказал Фрэнсис. — Да и ладно. Пошел на ***.[32] Хочешь весь список?

Фрэнсис повернул планшет к ней, но Мэй, сама не успев сообразить, что делает, попятилась и зажмурилась. Забилась в угол, локтями загораживая лицо.

— Эй, эй, — сказал Фрэнсис. — Это не бешеные звери. Это просто имена.

— Перестань, — сказала Мэй.

— Большинство даже не всерьез. А про некоторых я точно знаю, что ты им нравишься.

— Перестань. Перестань.

— Ладно, ладно. Очистить экран?

— Если можно.

Фрэнсис подчинился.

Мэй ушла в ванную и закрыла дверь.

— Мэй? — Фрэнсис стоял под дверью.

Она включила душ и разделась.

— Можно войти?

Под потоком воды она слегка успокоилась. Нащупала выключатель, загорелся свет. Мэй улыбнулась — как это глупо, так переживать из-за списка. Ну еще бы голосование не было публичным. При подлинной демократии, при демократии, очищенной от шлаков, люди не станут бояться голосовать и, что важнее, не станут бояться ответственности за свое мнение. Теперь дело за Мэй — выяснить, кто скорчил ей рожу, и завоевать их сердца. Может, не сразу. Ей нужно время, она пока не готова, но она выяснит — она должна выяснить, она обязана знать, — а узнав, она будет работать, просто и честно, она исправит мнение этих 368. Она кивнула, улыбнулась, потом сообразила, что стоит одна под душем и кивает. Эта элегантность, идеологическая чистота «Сферы», подлинная прозрачность окутали ее покоем, логика и упорядоченность согрели ее.

* * *