* * *

— Ну, — сказал Тау, — примерно так я и предполагал.

Невозмутимость, даже некий задор его, похоже, не оставили; он пожал руку Стентону, затем Бейли, а затем, не выпуская руки Бейли из правой ладони, левой взял за руку Мэй, будто они трое сейчас пустятся в пляс. Мэй нащупала что-то в ладони и поспешно стиснула пальцы. Тау отдернул руку и ушел.

— Я лучше тоже пойду, — прошептал Бейли. Ошеломленно развернулся и зашагал по сумрачному коридору.

Оставшись в аквариуме одна, акула все кружила, неугомонная и вечно голодная. Мэй замялась: сколько ей тут стоять, долго ли зрителям смотреть? Решила, что побудет здесь, пока не уйдет Стентон. А тот стоял у аквариума долго. Все не мог насмотреться на акулу, на ее нервное верчение.

— Что ж, увидимся, — наконец промолвил он. Кивнул Мэй, а затем и ее зрителям — их набралось уже сто миллионов. Кое-кто ужасался, но многие восторгались и жаждали продолжения.

* * *

В туалетной кабинке, наставив объектив на дверь, Мэй поднесла записку Тау к самому носу, чтобы не увидели зрители. Тау требовал встречи наедине и подробно объяснял, где они встретятся. Когда Мэй будет готова, написал он, пускай выйдет из туалета, включит звук и скажет: «Я иду обратно». Все решат, что она возвращается в туалет по неизвестной, но срочной гигиенической надобности. А Тау в этот момент на полчаса выключит ее трансляцию и все камеры «ВидДали», которые могут ее засечь. Случится, конечно, небольшой переполох, но иного выхода нет. На кону, писал он, ее жизнь, жизнь Энни, жизнь ее родителей. «Все на свете, — писал он, — шатко застыло над пропастью».

Это будет ее последняя ошибка. Мэй сознавала, что это ошибка — встречаться с ним, да еще не перед камерой. Но акула разбередила ее, подталкивала к неверным решениям. Ах, если бы кто-нибудь принимал решения за Мэй — уничтожил бы все сомнения, все шансы потерпеть неудачу. Однако нужно ведь выяснить, как Тау все это провернул? Может, Мэй проверяют? В этом есть некая логика. Если ее готовят к великим свершениям, наверняка же устроят ей проверку? Да как пить дать.

И она выполнила инструкции Тау. Вышла из туалета, сказала зрителям, что возвращается, и едва трансляция выключилась, последовала указаниям. Сошла вниз, как в ту странную ночь с Кальденом, повторила путь, которым они шли, когда он водил ее в глубокое подземелье, где поселили и поливали холодной водой Стюарта и все, что видел Стюарт. Когда добралась до места, Кальден — ну, или Тау — ее уже поджидал, привалившись к красному контейнеру. Он стащил вязаную шапку с бело-серых волос, но не снял кенгуруху, и от этого гибрида, от Тау и Кальдена в одном лице, на Мэй накатило отвращение, и когда он шагнул к ней, она заорала: