Мы ведь еще понятия не имели, что там приволокли голландцы с «Левиафана», какой сюрприз заготовили для нас Заллус с Черномором.

Кстати, фантом Заллуса дважды появлялся ненадолго, молча наблюдал за нашими приготовлениями и исчезал. Тут уж ничего нельзя было поделать. В первый раз я показал ему язык, во второй – просто проигнорировал.

Я еще раз напомнил Платону, чтобы следил за Рудей даже во время боя, и чтобы сам по моему приказу исчез с глаз долой. По большому-то счету, для меня было важно только это. То, что Цветок мне не удержать, я где-то в глубине души понимал отлично. Но и сдаваться смысла не было, и… хотите верьте, хотите нет, но это мне нравилось.

Кот дежурил у секиры, которую я врыл в землю так, чтобы лезвие находилось на уровне его глаз. Рукоять не была вбита плотно, и Баюн мог касанием лапы поворачивать мой кустарный «артефакт» из стороны в сторону. Иногда Платон или я брали секиру и глазели по сторонам, но за исключением кратких периодов, когда появлялся Заллус, она ничего не показывала.

Заскучав от такого времяпрепровождения, Баюн отпросился-таки в разведку и, вернувшись, сообщил, что почти сотня викингов сидит за краем террасы, но как будто они не собираются ничего предпринимать.

– Жрут, пьют, – доложил удивленный кот. – Кое-кто ухаживает за ранеными или точит оружие, а вообще – как на привале.

Посты бессменно караулили нас, чтобы мы не удрали с поляны, а носильщики, часто сменяясь (все-таки не по газону шли, да и груз у них, похоже, был тяжеленный), все ближе подходили к горе.

– Не понимаю, – в десятый, наверное, раз сказал я. – Как хотите, а не понимаю, для чего Заллус дает нам столько времени. Он же сам сказал, что викингов ему не жаль, так и гнал бы их в атаку. Массой все равно задавят. А так – мало ли что мы можем придумать?

– Мне кажется, – подал голос кот, – Заллус дает нам время отчаяться. Он уже убедился, что Цветок нам воевать не помогает, вот и ждет, что мы не выдержим.

– Прибежим милости просить?

– Нет, – спокойно ответил кот. – Что мы сами Цветок погубим. – Он на секунду повернулся, полюбовался моим ошарашенным взглядом и пояснил: – Я почти уверен, что это и есть его конечная цель. Если бы Цветок представлял для него ценность, он бы не стал доводить Хранителя до такого отчаянного положения.

Что ж, наверное, подсознательно я давно понимал это – теперь удивился, конечно, но мне показалось, будто что-то в душе встало на свои места. Может быть, именно оттого так искренне хотелось защитить Цветок…

– О, зашевелились! – напрягся кот. – Что это их так взбудоражило?