— ХВАТИТ! — прогремел внутри меня гулкий голос Ворона, и демон, ухмыляясь, вытек из моего призрачного тела.

Нахлынула слабость, и закружилась голова, но больше меня ничего не сковывало. Ни изнутри, ни снаружи. Фигура демона вновь возникла в отдалении, и кожистые крылья вновь раскинулись над миром, но теперь я четко видел серебристый ошейник на шее посланца ада и знал, кто держит конец прикованной к ошейнику цепи.

— Это лишь временное затишье, — голос командира снова обрел прежнюю невозмутимость, — вам надо уходить. Я помогу.

Мир вокруг меня завертелся в бешеной карусели и снова замер. Я открыл глаза — над головой радужно переливался купол защитного поля. В центре купола, не касаясь земли подошвами пропыленных сапог, парил Строганов, раскинув руки и запрокинув к небу осунувшееся лицо. Тела Кандисовых порубежников устилали всю огражденную территорию. Я вздрогнул, но тут же увидел пульсирующие в такт биению сердец нити жизненной энергии, протянувшиеся от лежащих бойцов к поддерживающему щит Строганову. Свечение нитей тускнело на глазах, значит, парни отдавали последние крохи.

Между телами неприкаянно бродила Наталья, отирая выступающую на бледных лбах испарину и пытаясь напоить тех, кто еще мог глотать. Сам Кандис, вместе с Антонычем, стоял пообочь парящего в воздухе Строганова. Они касались его тела кончиками пальцев, образуя живой магический треугольник. А за радужными всполохами поля метались тени нападающих. Я вгляделся в окружившие лагерь кошмарные создания и содрогнулся — подобная мерзость просто не имела права на существование!

Безумные выкаченные глаза маньяков смотрели с поросших извивающимися червями личин, оскаленные пасти скрежетали рядами акульих зубов. Гниющие и брызжущие ядом тела, исковерканные до потери человекоподобия, оставляли на поверхности поля мутно-желтые потеки. Истеричный хохот и вой тысяч глоток наполняли воздух.

Прямо напротив меня по защитному экрану распласталось, стараясь дотянуться до желанной добычи, нечто невообразимое: состоящее из отдельных сегментов тело сколопендры покрывал хитиновый панцирь. Оба конца многоногого тела венчали дико ощеренные старушачьи морды гарпий; пластины панциря терлись друг о друга, издавая при каждом движении отвратительные скрежещущие звуки. Тонкие паучьи лапки, покрытые слипшейся шерстью, росли из каждого сегмента и пытались разорвать радужную завесу иссиня-черными когтями. Тварь корчилась и извивалась, стараясь преуспеть в своем стремлении. Я невольно отшатнулся.

За спиной раздался громкий треск рвущейся материи. Я вскочил на ноги и мгновенно развернулся, готовый отразить внезапную атаку… Позади серел предутренними сумерками прямоугольник портала.