– Можешь называть господин Баюн, Кот Заморский, – фыркнул котяра и поднес к усам блюдечко с чаем, чинно подул на него и отпил.

– А я девочка Катя.

– А я знаю. Вот умоешься, покушаешь – и поедем в Лукоморье.

– Это где дуб зеленый? А зачем? – Катя спрашивала просто так, кот совершенно не вызывал недоверия.

– Лукоморье – это самая середина моих владений. И там я живу у дуба. Там мы будем ждать твою маму.

– Маму? А можно я ей позвоню? А как она меня найдет?

– Тихо, тихо. Найдет тебя мама. А пока у меня поживешь. Ладно?

– Ладно! А Франческа с нами поедет?

– Ну куда ж она без тебя? Короче, умывайся давай, причесывайся и есть будешь. Молочко тут, каша гречневая с маслом, мед хороший. Я полежу там, на солнышке. Мне еще вас на загривке везти, – ворчливо мяукнул он и отодвинул чашку. – Спасибо, милая. Уважила. Миша, ты Катюшку-то проводи, она…

– А я знаю! Я сама этот дом придумала!

– Ну-ну. Все равно пусть Миша тебе все покажет. Придумала-то ты, а живут они. Ладно. Не тяни, жду.

Он погладил неожиданно мягкой лапой Катю по голове и потерся теплой пушистой щекой.

– Хорроший котенок. Славный. Смелый котенок. Жаль, не мой.

«Вот и Черный Принц»… Андрей с любопытством смотрел на Ли, а Ли с любопытством рассматривал работы. Остановился перед портретом Вики. Потом отдернул занавеску с мольберта и долго стоял перед светящимся с полотна ониксовым кубком. Долго стоял, склоняя голову то так, то эдак.

– Ну потому сюда и не суются, – пробормотал себе под нос. – Лана, а не дадите ли вы свой договор, а?

Лана недоуменно кивнула и протянула листок Ли. Тот свернул его трубочкой и поднес к свету кубка.

– И что? – нетерпеливо вопросил Андрей.

Ли не ответил. Но свечение, казалось, вышло за пределы холста, и листочек, коснувшись его рассеянной полусферы, вспыхнул бледным, почти прозрачным необжигающим пламенем и исчез без следа. Даже пепла не осталось.

– Почти, – пробормотал Ли. – Но никогда – до конца, – еще более тихо.