Лана выскочила за рюкзачком с остальными бумагами.

Андрей не сводил с него глаз.

– Кто вы, Ли?

– Городовой, – пожал тот плечами. – Я пока побуду у вас. А вы мне расскажете все, что было с вами.

– Вы поможете?

– Я не могу помочь, – мягко сказал он. – Я могу выслушать. И если вопросы, которые вы мне зададите, уже будут содержать в себе скрытый ответ, я отвечу. Если вы уже что-то решили для себя и сделали выбор – я могу подтолкнуть вас в нужном направлении, и это все, что я могу сделать для вас. Рассказывайте и спрашивайте. А когда Анастасия с Игорем вернутся, тогда уж будем решать все до конца.

Андрей встал и вышел из комнаты. Вернулся он уже с коричневой тетрадкой и рюкзачком, который перехватил у Ланы. Все же увесистый. Не женское дело тяжести таскать.

– Вот. Это тетрадь Фомина.

– О как! – наклонил голову набок Ли. – Хорошо. Я с удовольствием посмотрю.

– Договора жечь будем? – деловито спросила Лана.

Ли поджал губы:

– Нет.

– Почему?

– Лана, это должно быть добровольно. Это каждый должен решить сам! Видите ли, – посмотрел он ей в глаза, – если бы вы не захотели этого сами – никакой огонь не сжег бы ваш договор. Никакой. Даже Чистый Пламень.

– Вы с ума сошли? – резко ответила Лана. – Они уже не могут пожелать свободы. Им надо ее дать! Немедленно!

– И что будет? – прищурился Ли. – Если они уже все равно что оболочки, заполненные чужой волей, то что останется?

Лана угрюмо посмотрела на него.

– Их все равно не вернуть! А башня рухнет! Ли, – Лана наклонилась и посмотрела ему в глаза, – если башня должна рухнуть, то пусть рухнет. Любой ценой.

– Нет, – так же жестко ответил Ли. – Каждый должен сам сжечь свой договор.

Лана села в кресло. Она была очень-очень зла.