– Зато Он в тебя верит, солдат. Идем.

– Куда? – Васильев поднялся. Он сейчас был выше Танка, выше леса, выше неба. «Летим?» – подумал он.

– Сражаться. Ты же солдат. Вон твои ребята тебя ждут, а ты все тянешь.

Васильев посмотрел туда, куда указывала Мара. Ребята махали ему, и даже лейтенант Петрачев был совсем живой, даже голова у него была, совсем целая голова, и лицо румяное, и все были совсем живые. Васильев проглотил комок, заклинивший горло, и пошел к ним.

«В ночь на первое ноября 1941 года в районе поселка Н шли бои местного значения».

Тень упала на страницу. Ли неторопливо поднял голову, закрыл книгу. Вопросительно посмотрел на гостя.

– Не встанешь? Не поприветствуешь?

Ли чуть наклонил голову вбок.

– Я тебя в гости не звал. Не будет тебе привета.

– Но зайти-то можно?

Ли еле заметно усмехнулся:

– Входи, если не боишься.

Гость одним по-нетопырьи быстрым движением вошел и сел. Почти беззвучно. Он был изящен и бледен.

– Я снова пришел с тем же.

– И ответ тебе будет тот же.

Гость так же быстро, как сел, поднялся.

– Боишься? – На его остром лице мелькнула хищная острозубая улыбка.

Ли пожал плечами, склонил голову набок.

– Последний раз, когда ты приходил ко мне, у тебя на рукаве была свастика. А теперь ты что-то без клейма, а? Приткнуться некуда? – Ли откинулся на спинку стула, чуть опустил веки. Потянулся. – Пора бы уж и понять – я не вступлю с тобой в бой. Сейчас – нет. – Он снова уткнулся в книгу.